Огнеметчики выгоняли вражеских солдат отовсюду. Те суетились, перебегали из одного дома в другой. Горели, обваливаясь, крыши, рушились обугленные стены — нигде невозможно было укрыться от всепожирающего огня.
Неприступным оставалось лишь огромное здание, где кишмя кишели гитлеровцы. Солдаты и офицеры смешались в общую толпу в надежде, что тут-то уж не достанут их огнеметы.
Действительно ошпарить дом не удалось. Однако саперы нашли выход из положения.
— Ну-ка взрывчатки сюда побольше! — потребовал Данилов.
Старший лейтенант взял с собой самых опытных, самых сноровистых подрывников. За какие-то восемь — десять минут под зданием был заложен заряд. Грохнул мощный взрыв. Вражеская «цитадель» рухнула. Рассыпались толстенные каменные стены детскими кубиками, завалили доты и дзоты. Погребли под обломками фашистов.
Успешнее всего действовали саперы в темноте. Проникали в расположения противника и устраивали там «фейерверки». От такой «иллюминации» гитлеровцам становилось не по себе. Они отступали. Квартал за кварталом откалывался от города-крепости.
Советские командиры попробовали отпускать некоторых пленных с условием, что не поднимут против нас оружия. И отпущенные приводили с собой целые группы немцев, тех, кто не хотел больше подчиняться бесноватому фюреру.
В самой крепости находились фанатики — безрассудно упрямые, слепо преданные Гитлеру. Они сопротивлялись отчаянно.
Стрелковые полки, в рядах которых сражались первый, второй, третий и пятый саперные батальоны комсомольской бригады, приблизились к крепости вплотную. Из бойниц башен, со всех стен огрызались свинцом вражеские пулеметы. Но выдержать напор красноармейцев они не могли: очень уж метко стреляли русские.
Когда все стихло, появились советские парламентеры. От врагов можно было ожидать всего. Казалось, вот-вот брызнет огонь из какой-нибудь щели или вылетит граната. Однако на этот раз обошлось без эксцессов.
Навстречу нашим вышли немецкие офицеры. Один из них оказался старым знакомым — встречался советскому представителю еще в 1941 году. Правда, тогда, надменный и самоуверенный, он выглядел по-другому, иные слова произносил… Изменились времена. Потому и озирался он сейчас так растерянно.
Советские войска вышли к жизненно важным центрам Германии — к ее водным артериям. Главная из них — Одер. Гитлеровцы пускали в ход все, чтобы помешать наступлению 65-й армии. Они открыли шлюзы на реке. Вода затопила берега и низменность целиком.
Похоже было на наводнение. Но под толщей воды — минные поля. Как же добраться до них? Миноискатели здесь бесполезны, танки-тральщики — также. Их сюда не пустишь. Пришлось поломать голову. Зато не напрасно.
К месту переправы доставили понтонный парк. Командиры саперных рот Найденов, Олейников, Биюжев и остальные провели с красноармейцами третьего штурмового батальона занятия, ознакомили с методами действий. Новые условия — новые методы.
Полупонтоны подносили на руках. Местность-то заболоченная: кочки да трясина. Застревали сапоги, надо было вытягивать их. Одну ногу вытащишь, вторую засасывает. Задерживаться на одном месте никак нельзя. Значит, никаких тебе перекуров. Знай двигайся. Причем под пулями. Потому что неприятель обстрела не прекращал.
И все же за ночь собрали четыре понтона. Особенно старалась группа старшины Беляева. Народ там подобрался такой, что не слышно и не видно его было. Другие переговаривались, сочувствовали друг другу. Эти молчали, но дело делали. И всех обогнали.
Сегаль оказался большим специалистом — руководил работами целого взвода.
Четыре понтона собрал и ввел в линию расчет Дуканина. Когда один из них пробил осколок вражеского снаряда и в пробоину хлынула вода, Саша Дуканин полез в реку заделывать брешь. Коченеющими пальцами впихивал он в дыру лоскуты от шинели. Вода продолжала сочиться, однако бессильна была затопить понтон.
А на берегу Одера четвертый батальон сооружал эстакаду. Саперы под вражеским огнем забивали сваи, укрепляли опорные балки, ложили настил. Комсомольцы равнялись на коммунистов Лыпко и Бабарина, брали с них пример.
Когда третий батальон подвел к эстакаде понтонный мост, дружно началась переправа. Двинулись вперед дивизии генералов Эрастова и Алексеева.
Штурмовиков горячо благодарили. Верховный Главнокомандующий не забывал отмечать в своих приказах комсомольскую бригаду. Многим вручены были правительственные награды. Получили по ордену Красной Звезды Саша Бабарин и Федя Лыпко.