Поговорим об «истории в сослагательном наклонении»: что было бы, если бы, скажем, декабристы победили и попытались осуществить один из проектов – создание национального еврейского очага в Палестине под российским протекторатом? Или же «новгородская ересь» (читай: обращение русских в иудаизм) охватила высшие слои российского общества, включая придворные круги?
И если уж обращаться к еврейской истории с таким вопросом, если уж рассматривать ее драматичнейшие события под таким углом зрения, то, бесспорно, начинать следует с Иудейской войны.
Поскольку подавление этого восстания окончательно уничтожило остатки формального еврейского суверенитета в Иудее. А разрушение Второго храма положило начало двухтысячелетнему галуту. Шмуэль-Йосеф Агнон, выдающийся израильский писатель, в речи по поводу вручения ему Нобелевской премии говорил: «Из-за негодяя Тита, две тысячи лет назад разрушившего Иерусалим, я родился в Польше…» Эти слова, в принципе, мог бы произнести любой из нас.
Вот почему так часто обращаемся мы к тем временам. У нас есть серьезные причины пристальнее всмотреться в некоторые эпизоды этой войны. Действительно, могло ли случиться то, что сегодня кажется невероятным? Могли евреи победить римлян в той войне?
Долгие годы считалось, что Иудейская война – не более чем еще одна победоносная война Римской империи против мятежной провинции. И что результаты этой войны были предопределены заранее. Ведь римская армия – лучшая в мире – фактически не знала поражений. Перед Римом склонились народы Европы, Азии и Африки, он поистине был подлинным властелином ойкумены. И тем не менее…
Хочу обратить внимание читателя на следующее: сами римляне отнюдь не считали подавление иудейского восстания всего лишь еще одним эпизодом. Императоры Тит и Веспасиан очень гордились победой в этой войне, считая иудеев противником куда более опасным, чем кельты или германцы (хотя стереотип таков: европейские народы воинственны и в боевом искусстве опытны, а иудеи…). Завоевание, например, Британии (так же как и Галльская война) стоило Юлию Цезарю куда меньше напряжения и искусства, чем усмирение непокорной Иудеи отцу и сыну Флавиям. Войну с иудеями сами римские военные ставили в один ряд с войнами против другой супердержавы тогдашнего мира – Парфии (кстати говоря, среди восставших существовала надежда на помощь со стороны парфян, но те не решились вмешиваться и открыто начать войну с римлянами). Боевые действия в Палестине стоили римлянам колоссального напряжения сил, длительного времени и больших жертв. Ситуация в самой империи была сложной. Иудейское восстание началось при императоре Нероне, но вскоре он был убит, в Риме началась гражданская война. К тому моменту, когда войска Веспасиана Флавия захватили Галилею и вышли к Иерусалиму, политическая обстановка в Риме не отличалась стабильностью. Веспасиан вступил в борьбу за императорский престол и, передав командование своему сыну Титу, устремился к столице. В Иудее он оставил отборные войска, Тит считался одним из лучших полководцев. Ему и суждено было завершить войну. Но это оказалось не так легко сделать.
Бюст Иосифа Флавия (предположительно)
Правда, в значительной степени планам римлян способствовала жесточайшая братоубийственная война в самом Иерусалиме. Власть в еврейской столице оспаривалась тремя вождями восстания: уже упоминавшимся Иоанном Гисхальским (вождем зелотов), Элиэзером бен-Шимоном и предводителем идумеев (родственной евреям народности, пришедшей на помощь восставшим) Шимоном Бар-Гиорой. Зелоты («ревнители») – радикальное крыло восставших, непримиримые враги не только саддукеев («цдуким»), поддерживавшей римлян храмовой аристократии, но и фарисеев («прушим»), – претендовали на главенствующую роль во всем, не только в боевых действиях. Идумеи Бар-Гиоры, относительно недавно обращенные в иудаизм, чувствовали себя чужаками. В то же время их вождь, наиболее опытный в военном отношении из всей верхушки восставших, тоже претендовал на главенство. Масла в огонь подливали отколовшиеся от зелотов ультрарадикалы «кинжальщики» (сикарии), развязавшие в Святом городе настоящий уличный террор против всех, кого считали нарушителями религиозных традиций.
Жертвами этой распри к моменту начала осады уже пали десятки тысяч иерусалимцев, главным образом представители еврейской аристократии. На междоусобицу Тит, хорошо знавший о положении в городе, весьма рассчитывал.
Тем не менее события развивались отнюдь не в нужном для римлян русле.
Вот лишь несколько эпизодов из истории осады Иерусалима.