– Может, потом, когда с юга вернется? – усомнился отец.
– Правильно, потом, потом… – подхватил я.
– Почему – потом?
– Я же за месяц могу еще вымахать!
– Аргумент! – кивнул Тимофеич.
– Чепуха! Они же тридцатого возвращаются. Представляешь, что будет твориться в магазинах перед учебным годом?
– Представляю. Можно потом купить, через недельку, когда все успокоятся.
– Чтобы мой сын в таком виде явился в школу первого сентября? – вскипела Лида. – Никогда! Заодно завезем Вальке желатин.
– И где достала? – усмехнулся отец.
Взрослые почти никогда не говорят «купил», а исключительно – «достал», реже – «оторвал», порой – «взял», иногда – «добыл». Есть еще слово «скоммуниздил», но оно неприличное.
– С «Клейтука» привезли, – сообщила маман.
– Несуны? – сквитался отец, криво усмехнувшись.
– С ума сошел? У них в буфете официально сотрудникам собственную продукцию продают. Ты бы Анне Павловне тоже завез. Я ей давно обещала. И мать заодно проведаешь!
– Посмотрим… Не знаю… Отстань…
Лида говорит, что Тимофеич человек волевой, но безынициативный, а она, наоборот, инициативная, но безвольная. Впрочем, порой, как сегодня, маман проявляет невиданную твердость духа, не позволяя отцу хлопнуть лишнюю рюмку…
Довольно долго мы пили чай в тягостном молчании, за это время князь Игорь успел добежать до Руси и обнять Ярославну. Лиду это долгожданное свидание и особенно слова «здравствуй, здравствуй, мой желанный!» взволновали, она посмотрела на нас влажными глазами и вздохнула:
– Какая все-таки отличная опера!
– Балет лучше, – буркнул отец, с отвращением наливая себе чай.
– Может, воду подогреть?
– Обойдусь.
Я, наверное, уродился в мать, которая не умеет выдерживать характер, хотя всякий раз клянется, что первой никогда не запросит мира. Ха-ха! Мне тоже приходилось ссориться с Шурой Казаковой, и хотя всякий раз перепалку начинала она, я не выдерживал и предлагал снова дружить. Однажды, незаметно взяв ее тетрадку по русскому языку, я потом догнал одноклассницу на выходе из школы и вернул, мол, лежала на полу, наверное, соскользнула в щель, когда поднимали крышку парты.
– Неужели? – удивилась она и пронзила меня своими зелеными глазами.
В телевизоре тем временем народ ликовал по поводу возвращения князя Игоря домой. Странно, ведь он, собственно говоря, эксплуататор! В СССР так радовались, наверное, только по поводу прибытия Юрия Гагарина из космоса. Вдоль всей улицы Горького стояли толпы счастливых людей и засыпали открытую машину цветами… Тогда телевизор был только у Коровяковых, и все общежитие набилось в их просторную комнату, чтобы посмотреть, как Гагарин идет по ковровой дорожке к Мавзолею.
Здравствуй, батюшка ты князь!
Жела-а-анный на-а-а-а-а-аш! –
пропел народ, гурьбой высыпав откуда-то и заполнив всю сцену. Я подумал, что в Большом театре народу, наверное, работает не меньше, чем на нашем маргариновом заводе. А то и больше!
Наконец сошелся занавес – и опера кончилась.
Часть 3
После продолжительной болезни
На телеэкран под звуки бодро-поступательной музыки выкатился, словно колобок, земной шар, и началась программа «Время». По вытянутым лицам Кириллова и Шатиловой я понял: в мире случилось что-то нехорошее, скорее всего, снова американская военщина насвинячила. Обычно же наши дикторы появлялись на экране радостные, словно их распирало от хороших новостей: запустили еще один спутник, открыли новую фабрику, засыпали в закрома родины тонны пшеницы, выдали на-гора угля без счета… А тут – лица хмурые, вытянутые, губы поджаты, глаза потуплены…
– Кто-то умер! – ахнула Лида.
– Почему? – удивился я.
– У Кириллова черный галстук. А у Шатиловой платье темное и бус никаких. А бусы-то она любит!
– Брежнев вроде еще молодой, рановато ему… – засомневался отец.
– Типун тебе на язык!
– Может, Косыгин? – предположил я, фамилии прочих руководителей мне запомнить пока еще не удалось.
– Помолчи! Мал еще. В школе смотри что-нибудь такое не ляпни…
Между прочим, во втором классе я, услышав вечером по телевизору, что в Америке застрелили президента Кеннеди, наутро явился в класс и первым делом спросил нашу учительницу:
– Ольга Владимировна, а вы слышали, Кеннеди убили?
– Как убили? Почему? Не может быть! Откуда ты знаешь?
– По телевизору сказали.
– Надо же, – огорчилась она. – Такой молодой и симпатичный! Пропустила. Совсем с вашими тетрадками зарылась, забыла новости посмотреть…