Шеф не склонен размазать меня по обоям. Что ж, это обнадеживает. Но неприятного разговора избежать не удастся. Я вернулась в свой кабинет, готовая посвятить себя неприятному ожиданию клиента. Мне было бы намного легче, если бы его разделил Иван. Но его где-то черти мотали. Неприкаянная, я слонялась от окна к окну. В голове — раздрай. Мне все меньше нравилась ситуация, которая складывалась вокруг Берты. Когда я устраивалась на эту работу, я понимала, чем будут пахнуть мои деньги. Мне не раз приходилось изобличать неверных мужей или жен. Но они изменяли, как бы это сказать, по собственной инициативе. Любовников им никто не подсовывал. А в данном случае у меня было чувство, как будто я участвую в чем-то неблагопристойном. Хоть бы это дело скорее закончилось!
Вот примерно в таких чувствах я провела час, другой, потом третий. На исходе четвертого часа я была готова, как и МХ, разорвать контракт, вернуть аванс, будь он неладен. Надоело! Но тут позвонил Примак и сообщил, что клиент в ближайшие дни не появится, так как укатил в командировку в Тулу. У деловых людей срочные дела — дело обычное. Мне же начальником предписывалось немедленно отправляться на задание, фиксировать все действия объекта, т. е. Берты, письменно и на фотопленку. Я вздохнула. Значит, нервотрепка откладывается на более поздний срок. У меня есть надежда, что по истечении длительного времени, так сказать, за давностью — меня вообще амнистируют. Поест этот козел безрогий тульских пряничков, размякнет, да и забудет о моих прегрешениях. Да будет так. Мне бы взяться за работу с двойным рвением, дабы доставить Примаку удовольствие. Но что-то энтузиазма у меня поубавилось…
Сейчас два часа. На этой неделе Берта работает во второй половине дня. Я отправилась в лицей. На вахте мне пришлось объясняться с бабусей-вахтершей.
— Нету нашего психолуга.
— Но ведь она должна быть с часу до пяти.
— Должна, да не обязана, — отрезала бабулька в душегрейке, надетой поверх синего халата. — Заболела она.
Значит, когда вчера она отказалась от Сашкиного предложения, и вправду чувствовала себя плохо. А сегодня за хозяев на телефоне работает автосекретарь. Наверное, она простудилась и ушла в поликлинику. Волосы после бассейна надо лучше сушить, не май месяц.
Я сокрушенно покачала головой. Моя реакция бабке понравилась, и она выдала информацию с подробностями о том, что сегодня Берта вызвала врача и ушла на больничный. «Она лежит пластом, и ей не до телефона. Поэтому-то и включен автоответчик», — догадалась я.
Побродив для порядка вокруг лицея и окончательно убедившись в отсутствии объекта на рабочем месте, я отправилась восвояси.
Я уже была недалеко от своего дома, как возле светофора увидела серый «мерседес» Олега Петровича. Пусть с меня свалится юбка в людном месте, пусть я вторично выйду за своего первого, если это не его авто! Сквозь тонированные стекла рядом с водителем угадывался миниатюрный дамский силуэт. Ай да Самыкин, ай да плейбой! Я машинально метнулась за спины прохожих. Загорелся красный, и «мерс» двинулся в стройном ряду автомобилей. Вот тут я и пожалела об отсутствии средства передвижения, хотя бы велосипеда. Мне ничего не оставалось делать, как зафрахтовать «частника».
Олег Петрович привез нас в тихий дворик во дворе дома, что недалеко от Главной Площади. Припарковав «мерседес», поставив его на сигнализацию, Самыкин направился к дому. Его сопровождало юное создание. Слишком юное и слишком хрупкое для моего клиента. Почти девочка. Как заставить ее обернуться? Уж очень мне захотелось оценить вкус Самыкина! Я опустила стекло и оглушила округу молодецким посвистом. И мгновенно спряталась за спину моего добровольного помощника. Но мне было хорошо видно, как приостановилась и завертела головкой эта почти девочка, спутница Самыкина. Да, не леди, Берта и бровью бы не повела. Имя у нее собачье, но на свист она так примитивно не реагирует. Пара скрылась в одном из подъездов дома. Вот уж не знала, что Тула находится так близко! Берта, скорее всего, тоже не в курсе. А наш второй агент? Или он действительно сложил свои полномочия и умыл руки?
Больше интуиция, чем логика, привели меня к дому Берты и заставили засесть в желтеющих кустах шиповника. Засада была неудобной во всех отношениях. Белый день, не остывшие от каникул дети, собачники с питомцами, колючки. А еще хозяйки варили из непомерного урожая овощей лечо, и его аппетитный дух рождал в моем спартанском желудке немыслимые реакции.
А вокруг — только оранжевые плоды шиповника. Ожидание было долгим, но не бессмысленным. Около семи вечера к дому, где жила Берта, подкатила темно-синяя «десятка», из которой вышел МХ. В одной руке он держал пакет, в котором угадывались апельсины, в другой — прозрачная коробочка с орхидеей внутри. Старушки возле подъезда дружно выполнили команду «равняйсь налево», а как только мужчина с цветком вошел в подъезд, сдвинули головы и зашептались. Я тоже пребывала под впечатлением. Мой муж, хоть я умри, мне такого цветка не подарил бы. Когда мы проходили по рынку мимо цветочных рядов, он спрашивал: «Хочешь, я тебе цветок куплю?» Но какая женщина, зная астрономическую цену розочки, скажет «да»? Только та, у которой нет ребенка, младшего школьника, вечно болеющего ангинами и требующего конструктор, батарейки к фонарику, маркер и прочая и прочая. У меня есть такой ребенок, поэтому я неизменно отвечала «нет» и автоматически переносила сэкономленные деньги в пользу конструктора, фонарика и других предметов первой необходимости.