В вечернем докладе прозвучал лишь книжный магазин. Без подробностей. Не стоит загружать и без того занятого Олега Петровича. Рано еще. Может сделать скоропалительные и далеко идущие выводы. А вот мне есть над чем подумать.
— Он или ее тайный поклонник, или мой коллега из конкурирующей конторы, — рассуждала я над тарелкой еврейской яичницы.
— Или подсадная утка. То есть селезень, — сын подкинул мне идею и томатов. — Муж нанял провокатора. Он ее охмуряет, причем делает это так, чтобы ты просекала. Он провоцирует, ты информируешь. Проверка на вшивость. Старый приемчик.
Призадумавшись, я даже забыла поинтересоваться, откуда такой опыт в детективных делах у девятилетнего ребенка.
К справедливости сыновних слов я склонялась по мере продвижения событий. Два дня МХ потратил на то, что Берта начала узнавать его в толпе. Еще через два дня она ему улыбнулась. А после выходных она сама стала выглядывать его среди прохожих. И, наконец, к следующим выходным она отвечала на его приветственный поклон. Судя по всему, МХ — знаток бабской натуры. Он смекнул, что с Бертой тактика кавалерийского наскока не пройдет. Сближение вел мастерски, постепенно и издалека.
Мое же существование за спиной Берты МХ фиксировал, но никак не реагировал на сей факт. Я поначалу пряталась, потом, убедившись, что мое отсутствие для него значит так же мало, как и присутствие, тоже стала ходить мимо него с индифферентным видом.
Они встречались на одном и том же месте — возле фотоателье «Блик». А в пятницу, дождливым вечером, возвращаясь домой, Берта не увидела в людском потоке знакомого темно-синего кашемира. Она замедлила шаг, завертела головой по сторонам, заглядывая под зонты прохожих, и даже пару раз обернулась. Но, видимо, дождь испугал незнакомца, тот так и не появился. Задумчиво наступая замшевыми туфлями в лужи, Берта побрела домой. Браво, коллега, вы добились желаемого — она заинтересовалась вами.
В том, что мы с МХ работаем над одним объектом, я уже не сомневалась. Чтоб мне потолстеть так, чтобы унитаз подо мной скрипел и трескался, если это не так! Это значит, что ежевечерне Самыкин выслушивает два доклада. МХ проверяет моральную стойкость Берты. Докладывает. Я наблюдаю за ним и Бертой и тоже докладываю. Сопоставляя наши отчеты, муж узнает и о своей жене, и о правдивости следаков. Такая тактика называется «подстраховка».
Я оказываюсь в затруднительном положении. Каждый раз, когда мы общаемся с Олегом Петровичем, он настойчиво повторяет один и тот же вопрос: «Ни с кем не встречалась?» И мне все труднее ответить ему «нет». И чем явственнее он высказывает недовольство результатами наблюдения, тем упрямее становлюсь я. Берта действительно ни с кем не встречалась и не заговаривала. Разве не так? Встречи с МХ возле «Блика» нельзя назвать свиданиями. И клиент, кажется, начинает улавливать отсутствие моей лояльности к нему.
Кстати, мой сын сдержал слово и позвонил Берте. Их разговор стал доступен мне благодаря функции выносной связи. Сашка разговаривал, а я, затаившись, сидела рядом и слушала. Он пригласил ее на соревнования по велокроссу, где он в предстоящие выходные собирался штурмовать пьедестал.
— Не могу обещать, что приду, — сказала Берта, — но от души желаю тебе занять первое место.
— Не, первое мне не светит. Тренер говорит, что езжу я красиво, ну, полет высокий, повороты с пылью и все такое, но из-за этих эффектов теряю скорость. Самое большее, что я могу взять, это серебро.
— Не беда. Мне, например, серебро нравится даже больше, чем золото, — успокоила Берта. — У меня есть такое миленькое серебряное колечко…