Николай Вениаминович нутром чувствовал, что копает не там, где надо. А где надо? — Где-то совсем рядом. А кто с ними всегда рядом?
Немирович нажал на кнопку вызова и через пару секунд перед ним предстал его, ну как бы это сказать…, наверное — помощник по всем возникающим вопросам, назначенный Власовым.
— Вот, что, — Немирович побарабанил пальцами по столешнице, — составьте для меня самое полное досье на всех, кто окружает Горбачева, Путина и Лаврова. Сослуживцы, родственники, друзья, любовницы, в общем, все, кто постоянно крутится вокруг них, включая их личную охрану. Повторяю: самое полное досье на каждого — к завтрашнему утру.
— Разрешите выполнять? — помощник и глазом не моргнул.
— Да, выполняйте.
Николай Вениаминович взглянул на часы: ого, уже девятый час вечера! Пора домой. Только он собрался вызвать машину, как в кабинет зашел Мишка — полковник Михаил Григорьевич Старостин, его давний друг. А теперь еще и член его команды. Когда Власов спросил, кто ему нужен в помощники, Немирович без раздумий назвал Старостина. И того вытащили из МУРа, обласкали, наобещали с три короба, и впрягли в работу.
— Ну, что, Коля, ты домой-то собираешься? А то могу подвезти.
— А я как раз хотел вызывать машину!
— Ну, вызывай, все равно ведь за нами поедут. А мы с тобой рванем на моей ласточке.
Когда они уже ехали в новенькой Мишкиной "шестерке"[78] — мечте каждого советского автомобилиста, Николай Вениаминович, немного помявшись, все же сказал:
— Миша, хочу попросить у тебя прошения за то, что без твоего согласия выдернул тебя с хорошей работы. Просто, знаешь, как-то об этом не подумал тогда. Спросили — с кем хотел бы работать — ну я и ляпнул, что с тобой. Ведь я точно знаю, что ты не только мой лучший друг, но и первоклассный специалист по раскрытию всевозможных "висяков"[79].
Михаил молча выслушал сбивчивые извинения Немировича, некоторое время еще помолчал и, наконец, ответил:
— Зря ты себя винишь, Коля. Когда меня вызвали к министру и предложили войти в твою группу, то это было именно предложение, а не приказ. Что Власов особенно подчеркнул. И я понимал и сейчас понимаю, что дело может закончиться для нас или большим повышением по службе, либо камерой смертников. Ведь, по сути, мы сейчас роем компромат на высших деятелей партии и правительства — Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя КГБ СССР и министра иностранных дел СССР. Если только Путин об этом хоть что-то узнает, нас моментально арестуют за измену родине. Вместе с нашим высоким начальством. Ибо КГБ именно на это и нацелено. А от Горбачева у него будут все полномочия, вплоть до чрезвычайных, поверь мне. И то, что там Власов говорит о своих людях в КГБ, то, поверь мне, случись подобное, они и пальцем не пошевелят, дрожа от страха, что и их арестуют.
— Почему же ты согласился?
— Да, знаешь, — Старостин как-то хищно улыбнулся, — надоело всё, хочется настоящего дела. Ты же сам сказал, что я специалист. Вот и тянет испробовать себя. К тому же, у меня есть одна гарантия.
И он таинственно замолчал.
— Гарантия? — удивился Николай Вениаминович. — Ты это о чем?
— О тебе, Коля, о тебе. Ведь ты действительно лучший. Скромно выражаясь — ты просто гений. И я знаю, что ты раскопаешь правду, какой бы она ни была. Пусть она даже не понравится Власову с Рыжковым. Или, наоборот, понравится. Но зная тебя, я уверен, что расследование будет предельно честным, а не заказным. Да и потом, в таких делах мне еще никогда не приходилось участвовать, а шанс выпадает раз в жизни! Как говорится: либо пан, либо пропал!
— Что ж, — Немирович постучал пальцами по колену, — я рад, если ты так думаешь. Значит, я в тебе не ошибся. Ты прав, дело может для нас с тобой закончиться камерой на Лубянке, я очень четко отдаю себе отчет в такой перспективе. Но ты знаешь, чем больше я изучаю это дело, тем больше оно меня удивляет. И не подкопаешься ведь никак! Всё сделано совершенно законно, ни один параграф не нарушен. Ну, странные, я бы даже сказал — головокружительно быстрые карьеры Путина и Лаврова, но такое бывало, пусть не часто, но и не раз в истории СССР. Ну, что-то там Горбачев сделал не так, как договаривались — имеет право, он генсек. Ну, кто-то из команды неожиданно ушел на пенсию — и здесь нет никакого криминала, устали люди, немолодые уже. Даже то, что отобрали все приморские области, и Крым у Украины не является чем-то необычным. За время существования СССР внутренние границы перекраивались множество раз. И здесь все прошло в рамках Конституции и поддержано абсолютным большинством. Конечно, Власов утверждает, это очень странно, что так много людей поддержали. Но странно — это не криминально. То есть, каждое из событий по отдельности — вполне себе в рамках нормы. Но вот все они, взятые вместе, создают ощущение, — Николай Вениаминович задумался, еще раз простучал колено пальцами, — какой-то невероятной и рискованной игры, которую затеял некто, о ком мы ничего не знаем. И без него ничего из того, что я перечислил, просто не случилось бы. Нам нужен именно он, остальные — пешки, ладьи, ферзи и, может, даже короли. Но не игроки. Игрок кто-то другой. И если мы на него выйдем…
78
ВАЗ-2106 ("Жигули-1600"/"Lada-1600") — советский и российский заднеприводный автомобиль III группы малого класса с кузовом типа седан
79
Висяк — нераскрытое и безнадежное в смысле перспективы раскрытия преступление (милицейский жаргон).