Николай Вениаминович поднялся на третий этаж такого знакомого подъезда, в котором с 83-го года ничего совершенно не изменилось. Остановился у двери своей квартиры и зачем-то позвонил. Он и сам не знал, зачем. Жены у него никогда не было, детей тоже, всё это ему заменяла работа.
Наконец, он достал ключ и, открыв замок, потянул дверь на себя. И в это время щелкнула, наконец, дверь у соседей. Он давно чувствовал, как за ним наблюдают в дверной глазок. Соседом по площадке был отставной майор милиции, проживавший с женой и двумя сыновьями.
— А я смотрю, смотрю, думаю, кто это у нас на площадке топчется. Коля, никак ты? Неужели выпустили?
— Здорово, Ваня. Как видишь. — Сосед был, в общем, неплохим мужиком, хоть и любителем сильно выпить. Потому, собственно, и вышел на пенсию майором. Хотя и был неплохим сыскарем когда-то.
— Что, неужели подчистую?
— Полная реабилитация с восстановлением в звании и выплатой компенсации.
— Ух ты, вот это да! Прямо, чудеса! Слушай, за это надо обязательно выпить!
— Ваня, выпьем, обещаю, но только не сегодня, договорились? У меня еще дел много.
— Ну, смотри, Коля, ловлю тебя на слове!
И Немирович, наконец, зашел в квартиру, захлопнув за собой дверь.
Вот он и дома. Эта квартира была его домом с самого детства. Он здесь родился и жил всю жизнь, если не считать последних трех лет. Здесь умерли его родители. Он обошел все три комнаты, мысленно здороваясь с родными стенами, и встал у окна на кухне, всматриваясь, в такой знакомый с детства пейзаж.
Вечером, как и договаривались, за ним заехал Мишка Старостин, который уже носил полковничьи погоны и возглавлял постоянно действующую следственно-оперативную группу по раскрытию умышленных убийств, совершенных в условиях неочевидности, в состав которой вошли сотрудники городской прокуратуры и МУРа. Такие группы стали создаваться с 1985 года, в связи с увеличением количества тяжких и особо тяжких преступлений. Поговорить им было много о чём.
Но в этот вечер они напились в хлам. Чего, вообще-то, Немирович себе никогда не позволял. Но всё то, что накопилось в нем за эти годы, надо было залить водкой и выплеснуть вон. Что он и постарался сделать.
Неделя пронеслась в заботах насущных. Посетил могулы родителей, убрался там, за три года всё сильно заросло. Восстановил прописку на своей жилплощади. Пошил новый мундир в ателье МВД, ибо за последние годы он сильно похудел, и старый мундир дрягался на нем, как на вешалке. Восстановил нужные связи. В том числе, напомнил о себе агентуре. Тщательно проанализировал все события, произошедшие в стране за время его отсутствия. Конечно, только то, что было можно выудить из прессы. Для этого специально сходил в Ленинку[73] и попросил подшивки газет и журналов за последние три года.
Конечно, первое, что бросалось в глаза — это изменение линии партии, направленное на большую открытость. Но, с другой стороны, усиление вооруженных сил, КГБ и милиции. Создание новых подразделений. Закон о службе по контракту — по сути, был решением о создании профессиональной армии.
Чтение прессы ничего нового не дало. Собственно это и так было понятно, поскольку и в лагере была неплохая библиотека, а газеты там вообще все выписывали — читай, сколько надо. Но, на всякий случай, нужно было проверить, Немирович любил делать дело обстоятельно, не упуская ни малейшей детали. Поэтому, сейчас он с нетерпением ждал окончания своего небольшого отпуска, выхода на работу и получение того самого задания, из-за которого, теперь он был полностью уверен в этом, его и вытащили. И от выполнения этого задания, несомненно, во многом зависит его будущая карьера, а значит — и качество жизни. Впрочем, как опытный аналитик, он не исключал и такого варианта, при котором как раз отличное исполнение задания будет стоить ему жизни.
И вот, неделя отпуска подошла к концу.
На этот раз в кабинете министра внутренних дел СССР Александра Владимировича Власова не было начальника МУРа, но зато был Николай Иванович Рыжков, член Политбюро ЦК КПСС и Председатель Совета министров СССР. То есть, такая шишка, выше которой мог быть только генсек Горбачев, да и то лишь при определенном раскладе карт.
Другими словами, сейчас перед Немировичем сидел один член Политбюро ЦК КПСС и один кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, они же — Председатель Совета министров СССР и министр внутренних дел СССР. Первый раз в жизни Николай Вениаминович попал в такое общество, да еще и собравшееся для встречи лично с ним.
После взаимных приветствий и представлений, они втроем расположились в комнате отдыха, скрывающейся за скромной дверью в стене кабинета министра. Там они расселись в уютных креслах за круглым столиком, на котором, кроме традиционных сушек, чуть ли не обязательного атрибута чаепитий всего советского руководства, и, собственно, чая, налитого в стаканы в серебряных подстаканниках (тоже традиционных), больше ничего и не было.
73
Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Сейчас — Российская государственная библиотека (ФГБУ РГБ) — национальная библиотека Российской Федерации, крупнейшая публичная библиотека в России и континентальной Европе и одна из крупнейших библиотек мира; ведущее научно-исследовательское учреждение в области библиотековедения, библиографии и книговедения.