Поскольку, как свидетельствует мой опыт общения с нашей «политической элитой», с нею нужно вести диалог на пальцах, будем изъясняться на пальцах. Начнем с того, что даже ельцинская конституция не посмела посягнуть на фундаментальный принцип демократии, согласно которому «единственным источником власти является народ». Но что это означает по существу? Да то и означает, что только народ, и никто иной вместо него, обладает исключительным правом формирования органов государственной власти. Однако чтобы реализовать это свое право, народ должен быть совершенно свободен в своем выборе, т. е. ничем не ограничен, никакими рогатками и препонами. В этом суть прямого народовластия, каковым и являются выборы. А какова функция в этом случае действующей власти? А ее задача заключается в том, чтобы создать все необходимые условия для свободного волеизъявления народа. И прежде всего разработать избирательный закон, который соответствовал бы этим требованиям. Все. Точка. И не более того. Любые поползновения власти вмешаться в сам избирательный процесс, ограничив так или иначе, прямо или косвенно, свободу выбора народа, в том числе и с помощью самого избирательного закона, квалифицируются законодателем как произвол власти. Как посягательство на суверенитет народа. Как узурпация его прав. Со всеми вытекающими отсюда для государственных чиновников юридическими последствиями.
Это - азы конституционного права. И азы эти обязан знать каждый выпускник юридического факультета, даже если он больше ничего не знает. Поэтому меня совершенно не интересует, сколько кому было предоставлено эфирного времени для агитации, велась ли кем-то агитация в день выборов, как были сформированы избирательные комиссии, в каком состоянии были избирательные урны, сколько полицаев было приставлено властью к каждой урне, был вброс бюллетеней или не было. И т. д. и т. п. Все это, конечно, важно. Но все это мелочи по сравнению с главным: с содержанием самого закона, в соответствии с которым проводятся выборы. Отвечает ли он правовым нормам? Обеспечивает ли реальную возможность народу сделать свободный выбор, выразить свою волю. И, как итог: можно ли признать власть, сформированную в соответствии с этим законом, легитимной?
Об этом и поговорим. А поскольку российский закон о выборах имеет свою историю, то и проследим за теми метаморфозами, которые он претерпел.
К последнему Верховному Совету Российской Федерации можно было бы предъявить немало претензий. Одного нельзя: обвинить его в нелегитимности. Ибо сформирован он был в соответствии с избирательным законом, который гарантировал реальное право народа на выбор. Но это был и последний представительный орган России, сформированный легитимно. После его расстрела бандой ельцинских уголовников народ в полной мере вкусил всю сладость новой «суверенной демократии», утвердившейся на обломках «советского тоталитаризма». И ответил единственно доступным для него способом: перестал ходить на выборы. Именно тогда, анев советское время, модным стал афоризм: «Голосуй не голосуй, все равно.» и далее по тексту.
Чтобы нейтрализовать афронт российских граждан, упорно не желавших пользоваться благами обретенной демократии, власть включила в избирательный бюллетень графу: «Против всех». Вскоре, однако, вынуждена была отказаться от своей затеи. Голоса, поданные «против всех», обнаружили тенденцию к такому росту, что кандидаты власти оказались перед реальной перспективой остаться без «электората». И хотя власть, нимало не смущаясь, распределяла голоса «против всех» между думскими фракциями, т. е. воровски присваивала не принадлежащие ей голоса, сам факт такой тенденции был более чем красноречив. И тогда власть измыслила более радикальную и более эффективную меру «принудить к демократии»: ликвидировала планку явки избирателей. Народу дали понять, что ее кандидаты вполне могут обойтись и без «электората», проголосовав каждый за самого себя.
Увы, и эта мера не устранила всех «несовершенств» российского избирательного закона. У народа оставалась возможность выдвигать своих кандидатов путем сбора подписей. Эту брешь в цитадели российской «суверенной демократии» необходимо было срочно заделать. И она была заделана. Отныне выборы надлежало проводить только по партийным спискам. Само собой разумеется, что официальную регистрацию, а стало быть, и право участия в выборах, получили при этом лишь те партии, которые доказали свою лояльность общественно-политической системе, которая была навязана обществу в результате захвата власти Ельциным в 1993 году. Все прочие были объявлены экстремистскими и в качестве таковых от участия в политической жизни были отстранены. Поскольку же указанная общественно-политическая система имела ярко выраженный лик Чубайса-Абрамовича, то естественно, что в число экстремистских попали прежде всего партии и движения, имевшие «русскую держиморду». Правда, для украшения фасада «представительной демократии» властью создавались лубочные образования, в обязанности которых входило представлять русский народ.