Сванидзе…Тема инноваций, высоких технологий… Мировой рынок высоких технологий… значительно превышает мировой рынок сырья… На этом мировом рынке… американцы оккупируют 60 %, Сингапур — 6 %, Россия — 0,5 %… Как решать? Ведь нужен прорыв!
Министр. Что такое прорыв?.. В 3–4 раза увеличение — это прорыв?.. Это процесс, не только связанный с нашими знаниями… процесс, связанный с построением соответствующей инфраструктуры. Нас на этих рынках никто не ждет… Мы должны находить свое место на этих рынках… Мы должны, в первую очередь, ориентироваться на то, что является принципиально новым… Мы должны ориентироваться на наши конкурентные преимущества… Это достаточно высокая интеллектуальность общества, и на сегодняшний день она сохраняется. Это нестандартные подходы, которые у нас были и которые сохраняются в наших научных институтах… У нас есть отрасли, в которых мы имели и имеем огромные заделы — космос, атомные технологии, нана-технологии — сейчас очень модное направление… Мы должны понять, как эти заделы превратить в прорывы… В мире все страны, особенно сегодня, интересны тем, чем они отличаются от других… Глобализация — она же всех выглаживает…
Сванидзе. Вы противник глобализации?
Министр. Что значит противник? Это глупо — быть противником. Вы противник дождя или нет? Реальную ценность представляет то, чем мы отличаемся от других. Наша система образования, советская система, она отличается от других… Наши специалисты… несут уникальные знания, уникальность — в многодисциплинарности, в необычности подхода, они нестандартны, у нас и образование и наука никогда не были прагматичными… Мы многое делали для собственного удовольствия… Интеллектуально лишнее нам надо сохранять, и в образовании, и в науке… Наша задача — создавать условия, при которых эти приоритеты могли бы определяться, способствовать развитию этих приоритетов».
Сванидзе. Разговор с вами меня… умиротворил, повысил мое настроение…»
После прочтения этого интервью возникает вопрос: «Что же все-таки сказал министр?»
Попытаемся разобраться в сказанном. Попробуем сделать это в соответствии с принятым министром строем излагаемого материла.
1) Статус науки был высок в советское время, что было связано, как считает министр, только с тем, что наука обслуживала оборону страны. Напомним, что Нобелевскими лауреатами в это время стали П.А.Черенков, И.М.Франк и И.Е.Тамм; Л.Д.Ландау; Н.Г.Басов и А.М.Прохоров; П.Л.Капица; а в наше время за достижения, полученные в советское время — Ж.И.Алферов, В.Л.Гинзбург стали лауреатами за научные работы в области фундаментальных знаний.
Безусловно, чрезвычайно велики достижения советских ученых в целом ряде прикладных проблем, связанных с атомной, ракетно-космической, авиационной, военно-морской, радиотехникой, в области разработки и создания новейших систем вооружений и целого ряда других технических приложений.
Все это привело к тому, что государство выделяло значительные средства на развитие этих работ, что привело и к тому, что статус и заработная плата занятых в этих отраслях ученых были велики.
Теперь же, когда в демократическое время было закрыто огромное количество отраслевых научно-исследовательских институтов, ставится вопрос о повышении доверия к науке, способной увеличить благосостояние страны. То есть, только другими словами, ставится задача: «наука должна стать производительной силой», хотя, несколько перефразируя Мичурина, можно сказать, что мы не можем ждать милостей от науки, после того что с нею сделали.
2) Министр признает, что советская наука, да и не только советская, но наша наука особенно, была далека от рынка, но близка государству и его интересам.
3) Действительно, в советское время доктор наук (вместе с его семьей) был обеспеченным человеком, получая заработную плату (без учета премий и договорных работ) на уровне 400 рублей, что по современным ценам составляет 20–24 тысячи рублей. Такие деньги президент обещает сейчас только чрезвычайно ограниченному кругу ученых.