Оксана гладила курчавые его волосы, а он и впрямь, подчиняясь ее страстному шепоту, тихо и спокойно уснул.
Глава девятая
Виктор Иванович нервничал. Он, медленно перекатываясь и опираясь на большую палку-дубину встал и, простонав от боли, заковылял вниз во двор.
«И куда это она запропастилась? — думал он. — Ну, день-два у Ивана, денька два у Оксаны — от силы неделя, а уже восьмой день, как нет, хотя бы телефон у кого был. И даже адреса Оксаны у меня нет. Дать телеграмму Ивану? Зачем парня тревожить, может она сегодня и приедет?»
— Виктор Иванович, слышали, по радио передавали? — обратилась к нему соседка-татарка, когда он сидел уже на срубе колодца.
— Не слушаю я это радио, брехня все, только и слышно: «ускорение», «перестройка»...
— Чего — «брехня», уже почитай неделю передают: автобус, ехавший из Симферополя, сгорел, ищут — кто ехал в нем. Риты Ивановны-то давно нет.
— Ты что? Сдурела? Да и почему она должна была ехать из Симферополя, она вернется из Джанкоя, зачем ей кругаля давать? — Виктор заволновался и, еще больше согнувшись, поплелся на веранду, с большим трудом преодолевая каждую ступеньку.
— Да что вы, Виктор Иванович, я же просто так ляпнула.
— Вот-вот, ляпнула, — пробурчал Виктор, поднимаясь по ступенькам. Подошел к телефону, постоял, постоял и поднять трубку не решился, — нет, схожу-ка я сам в милицию, заодно разомнусь.
Было раннее утро, татарка вывела своих коз и теперь возвращалась со стороны речки.
— И куда же вы такой собрались?
— В милицию схожу, мало ли чего.
— Так позвонить можно, чего идти-то, пойдемте домой, пойдемте, а я сама и позвоню, раз вам боязно.
Вернулись, Зульфия набрала номер милиции:
— Извините, вот у нас женщина уехала и до сих пор не вернулась. Рита Ивановна, а фамилия...
— Исаева, — подсказал Виктор.
— Исаева, Исаева. Куда направили? Голодаевка? Какая Голодаевка?
Виктор выхватил трубку.
— Я брат Риты Ивановны. Что вы только что женщине говорили?
— А то, что мы уже неделю назад отправили запрос в Голодаевку. На месте аварии найдена сумка с документами на имя Исаевой Риты Ивановны, уроженки Голодаевки Ростовской области и прописанной там же. Сумка у нас, нужно прийти для подтверждения. Алло! Алло, вы, что же молчите?
У Виктора потемнело в глазах, он, судорожно глотая воздух, бросив трубку, стал медленно опускаться на колени, потом попытался опереться на руки, но они подвернулись и громадное тело сибиряка неуклюже грохнулось на пол.
— Воды, воды, нашатырь, Зария! — не своим голосом закричала татарка, выскочив на веранду, но во дворе никого не было. Зульфия схватила кружку воды и брызнула из нее на мертвенно бледное лицо Виктора. Тот вздрогнул и начал дышать.
— Скорая! — кричала в трубку телефона татарка, — мужчине плохо, Октябрьская 119, миленькая, побыстрей, я одна, хорошо — попробую. — Бросив трубку, Зульфия наклонилась к Виктору и, взяв за руку, стала искать пульс, ничего не найдя, выбежала во двор и стала звать сестру. Сбежались все, кто услышал ее испуганные крики.
— Что случилось?!
— Говорят, Виктор Иванович умирает!
— Такой мужик был. Как же это?
— Почему — «был», просто сознание потерял, вот Зария нашатырь несет.
После нашатырного спирта Виктор открыл глаза.
Подъехала «скорая».
— Вынесите его на веранду!
— Да кто же вынесет такую громадину?
— Тогда отойдите!
Сделали укол, привели в сознание.
— Вы все понимаете, больной, где вы?
— Дома, что же это я? — Виктор попытался встать, но врач остановила его.
— Полежите пока так, сделаем ЭКГ, только потом.
— Неудобно же доктор вот так, на полу.
— Удобно, удобно, пока двигаться нельзя.
Люди вышли из комнаты на веранду и стали негромко обсуждать происшедшее:
— Как же она там оказалась?
— Передавали уже несколько раз, что установлены личности только трех человек. Говорят, девочка пяти лет жива, осталась, утром ее один шофер увидел на дороге.