Даже йоги и кришнаиты могут сегодня напомнить нам, сколь систематическим, строгим, бескопромиссным может и должен был бы быть путь личной аскезы и у нас (что и показал жизненный путь отца Серафима (Роуза)).
7) Нельзя отождествлять критическую реакцию на меня с критической реакцией на православие. Если человек нелицеприятно реагирует на меня, не всегда из этого следует делать вывод, что это хула на Христа, а я стал Христовым мучеником. Может быть, я получаю эти нехорошие слова и реакции именно за свои собственные промахи, за то, как, а не за то, о Ком я говорю.
8) Ошибка типиконства. То, что было удачным и примером когда-то, может привести к неудаче в новой ситуации. Миссионерство не может строиться только на прецедентах, пусть даже и святых. Капитан, который при любом ветре выставляет одни и те же паруса, однажды сядет на мель.
У отцов надо учиться жизни во Христе. И тогда этот духовный опыт, который был у отцов, будет и в тебе и подскажет тебе, как действовать в новой ситуации. Именно этот неформальный критерий и называется у нас Преданием. Это некий вкус духовной жизни, церковной жизни. То, что у апостола Павла называется обновлением совести.
Как бывает правильно поставленный голос, бывает и правильно поставленная душа. Только такой человек не потеряется, читая Библию и творения святых отцов. А если он всюду видит просто огромное собрание бесконечных авторитетов, приказов, то рано или поздно у него произойдет короткое замыкание и в душе, и в голове. Один так советует, другой иначе — как понять, что относится именно ко мне и именно сейчас?
Самое трудное слово в богословии: «актуализация». Кто, как и по каким основаниям может решать, что именно из огромного и разноречивого наследия церковных преданий нужно вспомнить именно этому человеку и именно в этой его ситуации. Мнение, будто в Библии или у святых отцов мы найдем ответы на все вопросы, — это вполне баптистская и поверхностная установка. Это не так, потому что ни в Библии, ни у отцов нет ответа на самый главный вопрос: что мне, Ивану Петровичу Сидорову, надо делать завтра в 10 часов 25 минут?
Ну вот, например, когда исполнять заповедь Христа о том, что если тебя ударили по одной щеке, подставь другую?
У нас были святые, которые буквально исполняли эти слова. В Церкви были святые, которые были «толстее» любого Толстого. «Пришли некогда разбойники в монастырь некоторого старца и сказали ему: мы пришли взять все, что есть в келье твоей. Он же сказал: что вам угодно, чада, то и берите. Итак они взяли все, что нашли в келье, — и отошли. Но забыли они только денежный кошелек, который там был сокрыт. Взявши его, старец погнался за ними, крича и говоря: чада! возьмите, что вы забыли в келье» (см. Древний Патерик 16,20).
Но Александр Невский, когда гнался за крестоносцами по льду Чудского озера, разве он им что-то подобное кричал? «Братья, остановитесь, вы сожгли мой Псков, зайдите еще и в Новгород, пожалуйста»…
Для меня одно из самых замечательных открытий прошлого года — это рассказ об одном тверском алтарнике. Этот пожилой уже человек, когда его начинают чем-то доставать, отбрехивается замечательной фразой: «Слушай дорогой, ты знаешь, я ведь в
Церкви уже тридцать лет… Я ведь и убить могу». Для неофита-интеллигента, который воспитан на Бердяеве — это, конечно, кощунство, это невозможный ответ. А с моей точки зрения, ответ очень точный и остроумный. Этот человек просто и в самом деле долго живет в Церкви и поэтому знает, что и в Библии, и в церковной истории были прецеденты и для одного поведения, и для противоположного.
Одни святые подставляли щеку, другие святые же вынимали меч. Здесь нужно или обостренное совестное чувство или же хорошо церковно воспитанный разум, чтобы уметь различить — в каких случаях и как надо себя вести. Иногда уйти от драки будет грехом, особенно когда под угрозу поставлена жизнь или честь другого человека, такого, который сам себя защитить не сможет.
Я люблю Православие за его неплакатность, за то, что в нем очень часто совмещается вроде бы несовместимое. Мало придти в Церковь, надо уметь жить в Церкви.
Мир Православия сложен. Конечно, ответы у святых отцов и в Библии найти можно. Но где программа, с помощью которой их надо искать?
И даже если ответ у отцов есть, не всегда можно воспроизводить те аргументы, которые они высказывали в пользу верного вывода. Язык богословия — это неизбежно язык притчи. А с притчами бывает так, что в одной аудитории быстро и правильно поймут, в каком отношении и почему проведена была параллель и, поняв главное, не будут настаивать на буквальном тождестве частностей. А вот в восприятии других людей именно эти частности затмят собою то, что самому рассказчику казалось главным в его в притче.