Еще более удивительно, что Исмагил-хазрат Шангареев обиделся на то, что мы не приветствовали бы превращение Морского собора в Морскую мечеть, а России — в Московские Эмираты. Странная обида — неужели у него есть именно такие планы? Я высказал «исламофобскую» фантазию? Да не такая уж это и фантазия. Во-первых, Морской собор в Кронштадте еще не возвращен Церкви; в нем находится театр. Во-вторых, в Европе, вымирающей не менее быстро, чем Россия (см. книгу Дж. Бьюкенена «Смерть Запада»), ежегодно десятки бывших христианских храмов перестраиваются под мечети. Понимаю, что для мусульман это радостный процесс, но для нас это боль. Так что же — нам и о своей боли уже заикнуться нельзя?
За гранью дискуссионных приличий намек Шангареева на мое якобы пьянство: мол, «бойкот водке — это трезвое решение Кураева». Мне не надо «решаться», чтобы жить без водки. Ее и так нет в моей жизни. Готов подарить полное собрание своих сочинений тому, кто видел меня пьяным в последние 20 лет (то есть со времени окончания университета)!
Но что «страшнее» всего — это его заявление о том, что мусульмане не поддерживают мой призыв о рождении русских детей. Так вроде бы мусульман никто и не просил о поддержке в этом деле!
Но реакция есть — и это хорошо. Это еще одно доказательство полезности проповеди через рок-пространство. Информационные агентства размножили и текст той моей проповеди, и реакцию на нее исламского правозащитника, и мой ответ на эту реакцию. И я уверен, что многие русские сердца согласились с озвученной мною болью.)
Слово на концерте «Золото на черном»
Санкт-Петербург. Ледовый дворец. 10 октября 2004 года.
Концерт посвящен 100-летию подводного флота России.
«ДДТ», «Алиса», «Пилот», «Митьки», Вячеслав Бутусов. 17 ООО зрителей
Добрый вечер, команда. Для начала позвольте мне объяснить, почему я нахожу уместным свое присутствие здесь.
У этого концерта название гениальное, хотя и несколько пиратское. Золото на черном — это ведь не только форма офицеров военного флота. Это еще и форма одежды священников. В будни и вне храма на священнике — черная ряса, а на богослужении на черное налагается золотое торжественное облачение. Вообще золото проступает на черном там, где работа перерастает в служение.
Но главное не в этом. Главное в том, что подводники лучше всех знают, что такое давление. Сотни метров воды над головой в пересчете на тонны означают пресс. Снаружи, с пляжа этот пресс может казаться ласковым, ненавязчивым и незаметным. Но для тех, кто под ним, он может оказаться смертельным.
Сегодня над каждым из нас нависли тонны попсы и рекламы. К ним добавляются все новые тонны быстро нарастающей новой идеологии — идеологии «политкорректности» и «толерантности». Пятнадцать лет нам твердят, что «защищать Родину» уже нельзя. Защищать разрешено только права меньшинств.
И тут время подать сигнал тревоги: «Проснись, Нео! Матрица имеет тебя!».
У подводников для защиты от внешнего давления есть жесткий корпус. Подводники кожей своей знают, что «не стоит прогибаться под изменчивый мир». Попробуйте убедить подводников, что вокруг них сплошной ласковый май! Попробуйте убедить подводников, что пора сбросить их слишком жесткий корпус и слиться с окружающей средой!
Ну, вот по тем же причинам, по которым подводники хранят свою жесткость, по тем же причинам и Церковь ценит свой консерватизм. Жесткий корпус Церкви — это догматы. Певцы толерантности требуют от нас стать мягче, податливее и терпимее к их домогательствам. Но без жесткого корпуса догматов мы превратимся в слизь.
Ребята, будьте же и вы упрямы при защите своих святынь!
Когда-то император Александр Третий сказал, что у России только два союзника — ее армия и ее флот. Император не мог предвидеть, что сама Россия предаст этих своих союзников. Знаете ли вы, что в 1905 году по время русско-японской войны студенты Петербурга слали поздравительные телеграммы японскому императору, поздравляя его с победами над русской армией?
Затем была война прессы против собственной действующей армии в годы Первой мировой войны. Был позор Брестского мира. И — уже на наших глазах — было откровенное отречение российских властей начала 90-х годов и от армии, и от флота.
И поэтому сегодня, здесь и сейчас я молюсь так: Господи, даруй нам мужество, чтобы любить свою Россию и не предавать ни ее армию, ни ее флот!