Да – я просто ходячее пособие по тому, как разрушить все до основания, а потом ходить и судорожно думать, как теперь всё починить и исправить.
- Я знаю историю Алисы, - кивнул Дан, - Про её жениха-наркомана, который погиб больше года назад. И в курсе всех её проблем. С мужчинами, самооценкой и алкоголем. Особенно с последним.
- Хм…видимо, у вас очень доверительные отношения, - протянул папа, - А сам-то ты чем занимаешься?
- Я – психотерапевт, - отозвался Воронцов с легкой улыбкой, - Собственно, так мы с Алисой и познакомились. Она была моей пациенткой. И это я настоял на том, чтобы мы сегодня приехали к вам.
- Вот как? – приподнял бровь отец, - И зачем? Я что – часть лечения? Какая-то терапия?
- Да, - не стал отрицать очевидное Дан, - Для вас обоих. Думаю, вам есть что сказать друг другу. Вы молчали слишком долго.
- Дан, - я всё же решилась подать голос, - Я всё же не думаю, что это хорошая идея.
Но мужчина заткнул меня одним своим суровым взглядом. Более того – я инстинктивно вжалась в спинку дивана, словно спасаясь от его гнева.
- Мы договаривались, Алиса, - жестко припечатал доктор.
Я кивнула, не смея поднять глаза. Со мной в одной комнате сидели двое самых важных мужчин в моей жизни, и один из них презирал меня за прошлое, а другой, кажется, вот-вот собирался разочароваться в моем настоящем. И была еще я – та, что сидела на попе ровно и думала, как бы поскорее пережить весь этот ужас.
- Ну а со мной вы ни о чем не договаривались, - заключил между тем мой отец, поднимаясь на ноги, - Так что, если вы не против…
- Сядьте! – неожиданно суровым тоном почти приказал Дан.
*****
Дан потер переносицу, чувствуя, как неприятное, липкое чувство раздражения накрывает его с головой. Алиса и Вито действительно были родственниками – если в первую секунду Воронцов и сомневался в этом, то спустя некоторое время сомнения улетучились. Они реагировали на возможную терапию абсолютно идентично и даже копируя позы друг друга, сверля недовольными взглядами Воронцова.
Вот только на него это не возымело ровно никакого эффекта. Дан привык к подобным вспышкам негодования, и реагировал на них всегда одинаково – никак. Убедить пациента в том, что он – неправ, было делом пары минут. Вот только конкретно в этом случае мужчина позволил эмоциям взять верх над разумом. Наверное, потому что Алиса была не просто его подопечной, а Вито не вписывался в привычный образ родителя. Он был отцом любимой женщины доктора, и тот просто не мог допустить, чтобы всё пошло не по намеченному плану.
Поэтому, глубоко вздохнув и мысленно приказав себе успокоиться, Дан заговорил медленно и спокойно, пытаясь настроить своих строптивых собеседников на нужную волну.
- Вито – вы злитесь на свою дочь. Это очевидно. И вас можно понять. Но вы не можете просто закрыться сейчас от неё, и продолжать держать всё в себе. Вам нужно сказать ей о своих чувствах. Только в разговоре вы сможете найти точки соприкосновения и снова найти свой путь друг к другу. Сможете снова стать семьей.
Но мужчина лишь хмыкнул:
- А вы уверены, что ей это нужно? Алиса прекрасно справлялась сама эти годы.
- Но я же здесь, - буркнула девушка.
- Лишь потому, что твой бойфренд притащил тебя! – парировал Вито.
- Неправда! – воскликнула Алиса, но покрасневшие щеки выдали её.
- Вот как? – голосом, полным здорового скептицизма, протянул отец Алисы, - А всё это время ты где была? Пряталась в своей лавке? Да, я в курсе, чем ты зарабатываешь на жизнь. И, признаюсь, я удивлен.
- Чему? – не выдержала уже и сама Алиса, - Тому, что я не закончила свои дни под забором, упившись вусмерть? Ты же меня такой всегда видел? Маленькой пьянчужкой, которая не умеет себя контролировать?
- Я видел лишь то, что ты мне показывала, дорогая, - отозвался Вито, - Ты постоянно капризничала и требовала к себе внимания, а, не получив его, отправилась шляться по дурным компаниям.
- А тебе напомнить, когда всё это началось?
Голос Алисы так и сочился ядом. Казалось, что еще секунда – и он закапает с её губ. Дан наблюдал за тем, как меняется лицо девушки – как она поджимает губы, а ее глаза сужаются и темнеют от плохо контролируемой ярости. Но Воронцов даже не пытался остановить её или как-то прервать этот поток ругани, поскольку именно этого он и добивался – чтобы эти двое, наконец, обнажили свои чувства и сбросили всё то, что так угнетало их все эти годы.