Но нет, эта негодяйка явно не пожелала прислушаться к моей просьбе, не говоря уж о том, чтобы удовлетворить её. Ибо прямо передо мной стоял Дан Воронцов, со своим неизменным прищуром.
Ну всё, хорошее настроение как рукой сняло. Я даже не стала скрывать своего недовольства, когда холодно бросила:
- Здравствуйте.
На доктора, однако, мой тон явно не произвел должного впечатления. Мало того – он его, кажется, просто проигнорировал. Как и мой красноречивый взгляд, которым я пыталась донести до него мысль-видение, в котором он убирается по добру по здорову за другой столик, а лучше – в другое заведение.
Но нет, это не помогло. Потому что, даже не удосужившись спросить моего разрешения, Дан отодвинул соседний стул и присел за мой столик. Выглядел он при этом так непрошибаемо спокойно, словно мы договорились вместе пообедать. Но это было не так! Этот наглец просто решил меня довести!
Именно это я хотела сказать подошедшей девушке-официанту и прямо-таки потребовать, чтобы она отсадила от меня Воронцова. Но сотрудница кафе, по всей видимости, вообще забыла о моем существовании, сосредоточив всё внимание на докторе. При этом она так на него смотрела, что у меня в голове невольно возникла ассоциация преданной собаки и его хозяина. Разумеется, Дан выступал во второй роли.
С другой стороны, я могла её понять. Сцепив зубы и дав себе клятву никогда не произносить этого вслух, я констатировала, что мозгоправ, как и в прошлую нашу встречу, был одет весьма просто, но вместе с тем стильно и даже изысканно. Черные джинсы свободного кроя, не стесняющие движения, легкий пуловер в черно-красную горизонтальную полоску. Был еще пиджак, но его, по случаю теплой погоды Воронцов снял, небрежно повесив на спинку стула. Рукава пуловера док просто закатал, открывая миру взгляд на весьма мощные руки.
В общем, неудивительно, что официант так залипла. Хотя сам Дан, по всей видимости, этого не замечал. Либо очень успешно притворялся. Так или иначе, он спокойно сделал заказ – стейк с овощами, черный кофе и чизкейк. Причем десерт мужчина попросил принести вперед основного блюда. А, когда девушка, записав все пожелания, удалилась, он повернулся ко мне и спокойно пояснил:
- Каюсь – очень падок на сладкое. Никогда не нахожу в себе силы воли отказать своему желудку в куске торта.
- Мне нет никакого дела до ваших гастрономических предпочтений, - равнодушно отозвалась я, ковыряясь в своей тарелке уже без прежнего энтузиазма.
- Вот как. Хорошо. Алиса, почему вы пропустили уже две наши встречи? – сразу без перехода, практически в лоб спросил меня Дан, - Эдуард должен был вам сообщить, в какие дни я освободил время для наших сеансов.
Я чуть растерянно заморгала, не ожидав такой резкой смены темы. Действительно, Эдик говорил о чем-то подобном, но я благополучно пропустила всё мимо ушей, ведь, как я уже неоднократно повторяла, видеть этого человека я больше не хотела. Поэтому, оправившись от удивления, я прищурилась и спросила, глядя на врача с вызовом:
- А вы разве не поняли, что та встреча была первой и последней?
Почесав подбородок, словно он размышляет над ответом, Дан помолчал, и чуть погодя, ответил:
- Я допускал эту мысль. Но думал, что всё же ошибаюсь. Эдуард отзывался о вас, как о весьма разумной особе, поэтому я предположил, что вы внемлите тому самому голосу разума, и передумаете.
- Ваше предположение оказалось неверным, - отрезала я и добавила, - Вы поэтому сюда пришли? Преследуете меня?
Дан посмотрел на меня так, словно я сморозила невесть какую глупость. Его серые глаза внимательно изучали мое лицо, а брови сдвинулись так низко, что мне показалось, будто я действительно умудрилась его разозлить.
Однако его голос звучал всё также спокойно, когда доктор ответил:
- Нет, я не увлекаюсь подобными вещами. А здесь я, потому что люблю это кафе и частенько тут обедаю. Вот только вас я тут и не видел ни разу. Так что, Алиса, кто кого преследует – это еще вопрос.
Создавалось ощущение, словно мы играем в какую-то странную игру. Словесный теннис – я кидаю Дану фразу, он ее ловко отбивает, возвращая мне, и так по кругу. Или пинг-понг. Там, кажется, тот же принцип.
Я не успела вернуть ему словесный мячик. Даже сгенерировать фразу – и то не успела, потому что в наш диалог вмешался кто-то третий. Кто-то очень неприятный третий. Который громким и неприятным голосом прозвенел над нашими головами: