Воронцов за эти пару часов сделал то, что не смогли мои друзья за 12 месяцев. Он дал мне надежду. Что всё еще можно исправить.
Но его задание…Ох, это будет непросто.
глава шестая
Глава шестая.
Во второй раз в кабинет доктора Дана Воронцова я входила уже более уверенно. Не было ни дрожащих коленок, ни нервно барабанящих пальцев. Нет, я вежливо кивнула секретарю, назвала свое имя – и была допущена в святую святых психотерапии. Правда, при этом девушка послала мне настолько красноречивый взгляд, что я невольно вспомнила свой прошлый визит. С другой стороны, в этом месте к подобному поведению должны были уже привыкнуть – пациенты всё же у Дана наверняка специфические.
Доктор – в очередном модном свитере насыщенно-синего цвета и черных брюках – уже сидел в своем кресле, листая ежедневник. Увидев меня, он тонко улыбнулся и поднялся на ноги, снимая очки.
- Алиса, добрый день, - мягким голосом поприветствовал меня Воронцов, - Сегодня вы, как ни странно, вовремя.
- Ой, я опоздала то всего один раз, - проворчала я по привычке, скидывая легкую курточку.
Мужчина галантно протянул руку за моей верхней одеждой, после чего повесил её в шкаф, кивнув мне в сторону дивана. Присаживаясь на предложенное место, я с удивлением отметила, что горшок с гортензией исчез.
- Что вы сделали с бедным растением? – поинтересовалась я, даже не пытаясь скрыть веселье в голосе.
Дан усмехнулся, прежде чем ответить:
- Попросил свою помощницу Кристину пристроить его в другом кабинете.
- Ваша помощница, к слову, смотрела на меня сейчас так, словно я – особо опасная преступница, - не упустила я шанса пожаловаться.
Дан на это только покачала головой:
- Кристина очень предана работе, и переживает, когда приемы проходят не слишком гладко.
- Или же она просто очень преданна вам, - поделилась я своим наблюдением.
Да, может, оно было слишком поспешным, но было трудно не заметить, что секретарь питает некую слабость к своему начальнику. Её было легко понять – Дан, если отбросить все его недостатки, мужчиной был весьма приятным. Красив, умен, не лишен манер – когда это ему нужно. Да, временами бестактен и в душу готов без мыла влезть, но на лбу у него это не написано. И глаза эти, которые иной раз пугают своим холодом, можно считать изюминкой, вместе с вечно насупленными бровями. Эдакий волчонок – вечно настороже, никому не дающийся в руки.
«Волчонок» лишь закатил глаза, прежде чем ответить мне:
- Вы иной раз ведете себя, как Эдуард. Он тоже утверждает, что Кристина увлечена мной.
- Ну, знаете, если учесть, что с Эдиком я вас не обсуждала, - невозмутимо отметила я, чуть покривив душой, - И уж тем более – не говорила с ним о вашей помощнице. То можно допустить, что мы просто не ошибаемся, и не закрываем глаза на очевидное.
Дан поднял руки вверх, словно признавая своё поражение. Для меня этот жест был, словно бальзам на душу. С маленьких побед всё и начинается.
- Давайте сменим тему. В конце концов – это я ваш врач, а не наоборот, - предложил Воронцов, - Будете чай? Кофе не предлагаю, поскольку допускаю, что вы стараетесь избегать различного вида возбудители нервной системы.
Я кивнула:
- Вы, как это часто бывает, правы. Если есть ромашка – это будет в самый раз.
Кивнув, доктор по селектору попросил свою помощницу сделать две чашки чая. Спустя пару минут Кристина вошла, держа в руках небольшой поднос. Поставив его на невысокий столик, она одарила меня грозным взглядом, доктора – улыбкой, что позволило мне лишь утвердиться в своей теории, после чего, наконец, вышла. И только когда дверь за ней закрылась, мы, заговорили.
- Итак, - начал Дан, присаживаясь в кресло и внимательно глядя на меня, - Вы сделали то, что я просил?
Я вздохнула. Разумеется, я сделала это. Вопреки собственным убеждениям и идя наперекор своему нежеланию копаться в прошлом, именно этим я занималась последние пару дней. Сидя вечером перед телевизором, сжимая ладонями любимую кружку, я перебирала всё то дерьмо, что слышала о себе и про себя, пытаясь в куче мусора найти самый, так сказать, ароматный кусочек.
- Да, - сказала я, наконец, ставя кружку с чаем обратно на столик, - Сделала.
- Вы поделитесь со мной результатами своего домашнего задания? – мягким, успокаивающим тоном спросил Воронцов.
Сглотнув, я кивнула. Это нужно было сделать, напомнила я себе. Я должна доверять этому малознакомому человеку. Он не будет судить меня, потому что мы заключили некое подобие контракта, согласно которому док должен был сделать всё от него зависящее, чтобы я перестала себя чувствовать так, словно совершила преступление.