Повторив мысленно эту мантру, я, не поднимая глаз, негромко заговорила:
- Был один парень. Мне было двадцать, студенчество в самом разгаре, я отрывалась, как могла. Он очень мне нравился, и я думала, что тоже нравлюсь ему. В то время самым важным казалось именно это – знать, что нравишься тому самому мальчику, - с невеселой улыбкой добавила я, - Мы общались, гуляли, веселились вместе. Ходили на концерты, музыкальные фестивали – я тогда была без ума от джаза. Васька такую музыку не любила никогда, так что эту главу жизни я прошла без неё. Еще ей и парень этот не нравился – сейчас мне кажется, что даже больше, чем джаз. А еще мне кажется, что будь она тогда рядом – я бы не натворила столько дел.
Я почувствовала мягкое прикосновение к своей руке и, вздрогнув, подняла глаза. Дан практически бесшумно пересел со своего кресло на место рядом со мной и, глядя мне в глаза, ободряюще сжал мою ладонь в своей. Я только сейчас заметила, что меня всю сотрясает мелкая дрожь – от всех тех воспоминаний, которые я снова пропускала через себя, да еще и рассказывала о них другому человеку.
Взгляд Дана был спокойным и мягким, а руки – теплыми. Длинные, почти музыкальные пальцы слегка поглаживали костяшки на тыльной стороне моей ладони, и это незамысловатое движение странным образом успокоило меня.
- Всё в порядке, - тихо и даже почти ласково сказал Воронцов, - Вы здесь, со мной. То, что было – это лишь прошлое, его не нужно бояться.
Я кивнула, сглотнув образовавшийся в горле ком, и продолжила:
- В этот же период не стало моей мамы – рак щитовидной железы, никто от этого не застрахован. Отец отгородился от всех – теперь мне кажется, что это наша семейная черта. А тогда я не понимала, что не так, и, словно пытаясь еще больше наказать его, просто слетела с катушек. Не ночевала дома, пропускала учебу, выпивала. Я была глупой, пыталась так заглушить боль. Потому что тоже скучала по ней. А тот парень – он всегда был рядом. Поддерживал, помогал – мне так казалось. Я думала, что влюблена. Сложно судить наверняка, ведь подавляющую часть времени я была пьяна. И вот как-то, после очередной вечеринки, он и я…
Уловив мою заминку, Дан мягко уточнил:
- У вас была близость?
- Мы переспали, - я была более точна и даже груба в формулировках, - Один раз, потом другой. Он не был у меня первым, так что небо в алмазах этот парень мне не открыл. Но всё равно мне казалось это чем-то особенным – опять же, может, всё дело было в алкоголе. В общем, я думала, что мы – вместе. Ну, как полноценная пара. И как-то раз имела неосторожность произнести это вслух. Как раз после очередного секс-марафона, - выдернув свою ладонь из руки Дана, я потерла ее об другую, словно пытаясь согреться, а после, не глядя на доктора, перешла, наконец, к сути, - А он рассмеялся и сказал, что с такими девушками, как я, не заводят отношения. Таких только трахают, а после оставляют, чтобы и другие могли попользоваться.
Воронцов едва слышно выдохнул где-то возле моего плеча, но я не повернулась, продолжая сверлить взглядом стол, хотя на самом деле я не видела ничего вокруг. Мысленно я вернулась в тот вечер, когда, выслушав это с каменным лицом, я практически убежала на просторную лоджию. Отца дома не было, так что никто не мешал нам двоим ополовинить бутылку дорогого виски, а после устроить в квартире Содом и Гоморру. Не слышал отец, и как я плакала, как, чуть погодя, тот парень присоединился ко мне на балконе и с недоумевающим лицом вопрошал «Что я такого сказал?». Нет, всё это осталось лишь на задворках моей памяти. Даже Вася и Эдик не в курсе, почему я так резко обрубила все контакты с той тусовкой, забросила все концерты и вечеринки. На время, но всё же.
Моргнув, я, наконец, повернулась к доктору и, нарочито небрежно пожав плечами, негромко добавила:
- Я понимаю, что эти слова не должны были так сильно меня задеть, и тот парень был очень пьян, мог не знать, что несет и тому подобное. Но в тот вечер я почувствовала себя такой…грязной. И иной раз мне кажется, что я так и не смогла отмыться от всего этого. Каждый раз после этого, когда у меня не клеилось с очередным парнем, я мысленно напоминала себе, что всё правильно. Ведь с такими, как я, не строят отношения.
- Ты не права, - резко выдохнул Дан, глядя на меня почти свирепо.
Кажется, он даже не заметил, как перешел со мной на «ты». По-моему, ему вообще было на это плевать. Он сидел рядом со мной на диване, стиснув руки в кулаки, его лицо, кажется, напряглось до самой последней мышцы, и я видела, как на его скулах ходили желваки. Честно – мне стало почти страшно. Воронцов напоминал дикого зверя, но никак не человека, и тем более – доктора.