Как показала суровая реальность, угадала я только с очками. Которые настоящий Воронцов, к слову, почти сразу снял, небрежно бросив на стол, после чего обошел его и уселся в кресло напротив меня. Я же судорожно пыталась собрать себя в кучку и убеждала себя прекратить пялиться. Но это было очень сложно.
Начнем с того, что доктор-мозгоправ был высоким. Не выше Эдика – от вообще вымахал под два метра, и нередко головой задевал люстру в моей лавке – но тоже достаточно рослый. Метр восемьдесят пять, если глазомер меня не подводит. Никакого, даже малейшего намека на живот – у мужчины, сидящего напротив, казалось, не было ни одного лишнего сантиметра. По-моему, он в принципе не знал, что такое жир. И я могла сделать точные выводы относительно фигуры врача, поскольку и с поношенным костюмом я не угадала – на нем красовались модные, чуть зауженные к низу черные брюки, светло-серая футболка и свитер крупной вязки с поднятым вверх воротником, на пару тонов темнее. Парочка верхних деревянных пуговиц была расстегнута, давая возможность всем любопытствующим оценить мощную, чуть загорелую шею.
Никаких усов, как и залысин. Больше того – волосы доктора, судя по всему, имели весьма приятный и насыщенный цвет горького шоколада. Сложно было сказать больше, поскольку тех самых волос, как на лице, так и на голове почти не было – Воронцов, судя по всему, был любителем минимализма, поэтому состригал почти всё, оставляя лишь пару миллиметров волос.
Кстати, лицо у него было очень даже ничего, хоть оно меня и слегка пугало. Наверное, всё дело было в его глазах – светло-серых, что изучали меня с легким прищуром. Или же бровях, которые казались слишком уже насупившимися. Не знаю, в чем тут дело – в строении его черепа, или же я просто не нравилась доку – но то, с каким видом он смотрел на меня, сканируя с головы до ног, заставляло здорово нервничать.
Но не глаза, не фигура, рост, одежда и даже не брови – не они так поразили меня. Всё дело было в его возрасте. Несмотря на то, что я заметила проблеск серебра в его коротких волосах, я могла со стопроцентной уверенностью заявить, что сидящему передо мной мужчине нет даже двадцати восьми. То есть, специалист, который якобы должен помочь мне разобраться в себе, едва ли старше меня.
Мне что, душу изливать ровеснику?!
Прежде чем я успела себя остановить, с моих губ сорвался вопрос:
- Сколько вам лет?
Брови врача взлетели вверх, разгладив небольшую складку, а с губ сорвалась еле различимая, но всё же усмешка.
- Интересное начало разговора, - заметил он негромко, - Но если вам так любопытно – мне двадцать шесть.
Так. Три года разницы. Ну, уже что-то. Видимо, мысленное облегчение отразилось и на моем лице, потому что Дан (Валерьевичем у меня больше язык не поворачивался его назвать, ведь он же почти щегол!) уточнил:
- Вас такой расклад, кажется, удовлетворил?
- Скорее, успокоил, - призналась я.
- Ну, раз мы всё выяснили – предлагаю начать.
И вот тут я впала в самый настоящий ступор. А с чего вообще начинаются приемы у психотерапевта? Если верить фильмам, то я должна лечь на специальную кушетку и начать изливать душу доктору, который будет внимательно меня слушать, делая какие-то свои пометки. А в конце я выслушаю пару советов, и, почувствовав самое настоящее облегчение, пойду восвояси до следующего сеанса.
Но здесь не было кушетки – в моем распоряжении был лишь диван, ложиться на который лично мне не особо хотелось. Да и Дан ничем не напоминал докторов из фильмов – он даже ежедневник в руках не вертел, оставив их пустыми.
Я почувствовала, что краснею, а мои ладони становятся мокрыми. Так некомфортно мне не было очень давно, и я знала лишь один способ избавиться от этого чувства, но он точно не подходил к ситуации.
Я молчала, соблюдал тишину и доктор. Наконец, отчаявшись дождаться от него подсказки, я как-то робко пожала плечами, прежде чем сказать:
- Честно говоря, я не до конца понимаю, зачем пришла. Со мной всё в порядке. То есть – я не чувствую себя какой-то ненормальной.
- Вы врач? – уточнил Дан спокойно.
- Нет, - покачала я головой.
- Быть может, закончили какие-то курсы? Или хотя бы прочли пару статей? – продолжал задавать свои странные вопросы мозгоправ.
- Эм…не припомню за собой такого, - честно призналась я, пытаясь понять, куда он клонит.
- В таком случае, как вы можете утверждать, нормальны вы или нет? Что для вас вообще значит это слово «нормально»? – Дан говорил спокойно, будто бы и не ожидая от меня каких-то слов, но его внимательный взгляд вынуждал отвечать.
Правда, у меня не было для него никаких ответов кроме невнятного: