- Да. Подумал, может… нам начать всё сначала? Прежде всего, мне бы хотелось…
- Вернуть мне некоторые вещи?
- Вещи? Ты о чём?
- Шалман. Ты, я и Натаниэль. Кое-кто так и не получил назад свой выигрыш.
- И не получишь, - строго отчеканил ректор.
- И это Вы называете началом?
- Максимум, который ты можешь взять – раковина Нерея…
- Сейчас.
- Сейчас?
- Да. Сейчас.
- Мы на балу…
- И что? Никто не заметит нашего отсутствия. И, если мне не изменяет память, порталами пользоваться Вы не разучились.
- Катарина, престань Выкать. Я уже понял. Ну, сейчас, так сейчас, - усмехнувшись мужчина перенес нас во тьму.
Тьмой оказалась незнакомая комната. Кабинет, если быть точнее. Прямоугольный, с темно-зелеными стенами, шоколадными плинтусами и таким же паркетом. Напротив, большого двустворчатого окна, стоял массивный деревянный стол. На нём возвышалось три стопки аккуратно сложенных листов, несколько пожелтевших папок и небольшой набор письменных принадлежностей.
По правую сторону от входной двери, расстелился массивный деревянный шкаф. Книги были отсортированы по серии, цвету и алфавиту. Кажется, у нас здесь маленький перфекционист завелся. Подавив смешок, принялась осматривать другую часть помещения. Зеленый кожаный диван, на несколько тонов темнее стен. Два кресла и журнальный столик. Ничего вычурного, лишь четкость граней, строгость форм и неизменное величие, которое преследует Алекса куда бы он не шёл.
- Держи, - мужчина взял мою руку, вкладывая туда золотую раковину. - Довольна?
Вместо ответа я поцеловала уголок его рта. Ей богу, как девчонка.
- Хм, надо забирать у тебя вещи почаще, - хмыкнул мужчина, а я лишь недовольно поджала губы.
- Что с остальным?
- Большинство в управлении. Но кое-что я забрал себе, - на его лице расплылась хитрая улыбка. Вот же… лис!
- И как это понимать?
- Как хочешь, - Алекс пожал плечами и отстранился. - Вина? Чего покрепче?
Он меня споить решил?
- Вина. И расскажи, что именно из себя представляет раковина?
- Никто точно не знает. А те, кто знает – молчат.
- Но она же представляет огромную ценность, - растеряно проговорила я, рассматривая честно (или не совсем) заработанный выигрыш.
- Верно, - подтвердил Алекс, изящным движением наполняя бокал. – Кто-то утверждает, что раковина – это портал в морское царство, кто-то говорит, что она ключ от бессметных сокровищ Нерея. Кто-то думает, что раковина приносит вечную жизнь, а кто-то считает, что воскрешает мертвых. Легенд много, суть одна – никто не знает ни происхождение артефакта, ни его силу. Седовласого бога никто из ныне живущих не видел… Однако, я еще ни разу не слышал, чтобы подарки бога кого-то приняли, - мужчина послал в мою сторону задумчивый взгляд, - Призови её силу.
И я призвала. И раковина откликнулась. Только вот зря я это сделала: моллюск, услышав зов, вспыхнул голубым сиянием, затягивая меня внутрь.
Меня выбросило в толщу ледяной соленой воды. Тело пронзила нестерпимая боль, а легкие наполнились мучительной влагой. Глупый вдох во время падения оказался смертельным. Теперь я скованная цепями моря, тихо умирала в его глубинах. Подводные твари проплывали мимо, не замечая мучительного танца. Отчаянное желание жить уносилось за ними…
«В этой борьбе победила стихия», - прозвучало в моей голове, перед последним глухим стуком сердца…
Нерей
*** Тритоны. Воды Королевского моря. ***
- И что с ней делать? – цепляя трезубцем девичье платье, проговорил Оутим – тритон высшего разряда, хранитель спокойствия Его Величества Глубинного Бога Нерея.
Длинные пепельные волосы мужчины развевали темные воды морского царства. Массивный рыбий хвост, покрытый мириадами маленьких заостренных чешуек, удерживал его на плаву. Стальной позвоночный плавник, что проходил вдоль всего крепкого тела, служил защитой от врагов и средством покорения женских сердец. Сирены не раз посвящали песню подвигам славного юного рыцаря, который отчаянно защищает спокойствие водной стихии.
- Отведем к отцу. Пусть он решает, что делать с людьми в королевстве, - тонкие вытянутые пальцы его спутника стянули с женского лица маску. – Поместим её в стазис. Отец будет недоволен, если человечка умрет.
Керрик прикоснулся острым концом своей пики – оружием, подаренным самим Богом – к мертвенно-бледному девичьему лбу. Маленький огонек золотого сияния спрыгнул на ее голову, осторожно растекаясь по угасающему телу.
- И почему отец благоволит этим глупым созданиям? – раздраженно спросил Оутим. Его всегда удивляла отцовская любовь к непомерно самовлюбленным творениям чужого Бога.