– Заходи, – кивнула она, при этом длинные серьги издали мелодичный звон, – все равно ведь придешь, не сегодня, так завтра.
Родион представил, что сейчас он вернется в свою «двушку», ставшую жуткой для него даже при свете дня. А потом наступит ночь. Он непроизвольно вздрогнул и шагнул вслед за женщиной.
Внутри квартира выглядела вполне предсказуемо. Прочие двери, выходящие в длинный коридор, были закрыты, а из полумрака коридора посетитель попадал в полумрак единственной доступной ему комнаты. Плотные бордовые шторы надежно защищали от дневного света, создавая ощущение изоляции от окружающего мира. Посередине, в очерченном на полу круге, возвышался массивный стол с кривыми резными ножками. В одном его конце помещалось такое же старинное громоздкое кресло, вероятно купленное на распродаже антиквариата. В другом – приютился «посетительский» стульчик, на который и указала ему ведьма.
Родион присел, продолжая скептические оглядывать комнату. Стены украшали разнообразные маски и посмертные слепки. На полках в хаотичном порядке, понятном только владелице, расставлены статуэтки божеств совершенно различных культур, эпох и религий. Из углов, сверкая глазами, на него безучастно взирали чучела животных. А над изголовьем хозяйского кресла раскинула крылья выпотрошенная таксидермистом сова. Расставленные на столе темно-красные свечи в подсвечниках в виде искусственных черепов наполняли комнату приторно-сладким ароматом. «Неужели вся эта безвкусная помесь кого-то впечатляет?», – удивился про себя Родион. Хозяйка опустилась в кресло, внимательно наблюдая за ним.
– Ах, на это не обращай внимания. Это все, – она махнула руками по сторонам, – безделушки, купленные на барахолке. Жилище современной ведьмы представляется в таком стиле, приходится соответствовать.
– И вы так спокойно рассказываете об этом первому попавшемуся посетителю? – еще больше удивился Родион.
– А ты не «первый попавшийся», ты – особенный. Я может только ради тебя и обитаю здесь, – произнесла женщина задумчиво разглядывая его.
Родион растерялся, не понимая, как реагировать на такое откровение. Гадалка тем временем достала из шкатулки маленький мешочек и высыпала на стол пожелтевшие от времени руны.
– Это, – кивнул на них Родион, – тоже куплено на барахолке?
– Нет. Они настоящие, вырезанные из кости черной собаки.
– О, и само собой освященные на новую луну в черную пятницу.
Женщина усмехнулась и, поглаживая руны, вдруг спросила:
– Скажи, что нашептывает голос, который преследует тебя?
Родион напрягся, разве он проговорился?
– В экспедицию собираешься, – продолжала меж тем гадалка, все быстрее перебирая пальцами.
– Думаешь, найдешь там ответы? Не найдешь. Нет там ничего! Там нет. Все здесь, с тобой.
Она вдруг внезапно «переломилась». Так одним движением Витька ломал спичечные головки. Глаза колдуньи закатились, уставившись на него невидящим взглядом белков. Она резко бросилась вперед, ухватила его за руки, прижала к столу и скороговоркой, задыхаясь, зачастила:
– Пятьдесят три километра на юго-восток… строго на юго-восток, слышишь?… Там гора… заговоренная… пятьдесят три километра, запомни…Там ты все поймешь…
Родион вырвался. Опрокинув стул, попятился к двери.
– Только там… на горе…то, что ты ищешь… больше нигде не будет покоя,– повторяла гадалка, тыча в него пальцем.
Родион выскочил на улицу, ворвавшись в шум будничного города и в привычную картинку. Он смутно помнил, как добрался домой, как смывал с себя ледяными струями увиденный кошмар. День перевалил на вторую половину. Родион пил свежезаваренный, обжигающе горячий чай, на алтайских травах. Женщина определенно безумна, но безумие это видимо заразительно. Потому что, хотя он не знал в радиусе нескольких сот километров ни одной горы, даже приличного холма, который можно было бы использовать зимой для слалома, но собирался отправиться в указанном направлении. Сегодня. Сейчас.
***
Женщина шла по коридору твердым, но медленным шагом. Куда спешить? Свою главную битву они уже проиграли. И хотя врачи предупреждали, что шансов практически нет, ее мужу остается жить считанные месяцы, надежда оставалась. Надежда и вера в чудо. Вместе, как все тридцать семь лет, рука об руку, они прошли и тяжелейшее лечение химиопрепаратами, и его последствия, и лучевую терапию. Столько раз вместе с супругом она возрождалась в отчаянной надежде и каждый раз «умирала» после очередного обследования. Увы, чуда не случилось, несколько дней назад муж впал в кому. Рак пожирал его изнутри, и ничто уже не могло спасти крохотного, в масштабах Вселенной, человечка. Ничто не могло вернуть их маленького, по вселенским масштабам, но огромного личного счастья.