Раздался жуткий грохот, в глазах у Конлана потемнело, затем в лицо полыхнул флуоресцентный белый свет.
Словно выплывая из тумана, Конлан вглядывался в трубчатые лампы дневного света. «Неужели я в операционной?» Он попытался повернуться, и с колен его посыпались осколки стекла.
Нет, он находился в просторном зале, среди машин. Конлан заметил сантиметрах в двух от своего горла какую-то перекрученную железяку, и у него перехватило дыхание. Седан превратился в машину с открытым верхом, поскольку крышу с него сорвало.
Глянув поверх остатков лобового стекла, он увидел водителя в рясе — тот сидел, согнувшись, на одном из выставочных мотоциклов и, кажется, намеревался удрать. И только потом Конлан разглядел торчащую у него из спины ручку мотоциклетного руля. «Одним меньше, — подумал он. — Это тебе за Джона Руни».
Он обернулся к пассажирскому сиденью. Все, кто там сидел, были вроде бы целы. Тодд Сноу, избавившись от ремня безопасности, выбрался из машины и содрал ленту, которой были стянуты запястья Конлана. Потом оба уставились на снимавшего с себя лыжную маску третьего пассажира, вернее, пассажирку.
— Отлично сработано, дружок, — сказала Мерседес Фрир. — Ты спас нам жизнь!
И она улыбнулась — за миг до того, как Тодд двинул кулаком ей в лицо.
Мы подлетали к автомобильному салону, в который только что врезался головной седан. Я видел сверху осколки стекла, вращающиеся мигалки на крышах полицейских машин и десятки бегущих на место происшествия копов.
Оторвав взгляд от этой картины, я увидел вдали, как четыре остальных седана проскакивают последний перекресток на пути к Гудзону. Они не тормозили! Я подумал, что они в последнюю секунду повернут и попытаются прорваться сквозь дорожный заслон. Но я ошибся.
Пока я беспомощно наблюдал за происходящим, мне казалось, что мир вокруг становится серым. Черные седаны не повернули ни влево, ни вправо. Они летели, точно по рельсам, прямо на ограждение, которое тянется вдоль Гудзона.
Передние колеса машин врезались в высокий бетонный бордюр, и покрышки их взорвались, точно самодельные бомбы. Цепи ограждения лопнули, машины взлетели над рекой, перевернулись колесами вверх и одновременно рухнули в воду.
Не знаю, что я надеялся увидеть.
Но то, что я видел, вовсе не было массовым самоубийством.
«Они в воде! — раздался в моих наушниках чей-то голос. — Все шесть машин слетели в Ист-Ривер! Безумие! Этого просто не может быть».
Я решил было, что слышу копа, который наблюдает за происходящим, стоя где-то на земле подо мной, но тут же сообразил, что речь идет о другой реке и о других машинах. О тех, что ушли на восток.
Бандиты бросили в воду все машины, какие у них оставались! Наш вертолет снижался, совершая вираж. Но все, что мы успели разглядеть, — лишь исчезающие в темной глубине красные габаритные огни.
— Еще ниже! — крикнул я женщине-пилоту, срывая с себя ремень безопасности и хватаясь за ручку вертолетной дверцы. — И свяжитесь с водной полицией.
В следующий миг я уже камнем падал в реку.
Вода оказалась не очень холодной. Во всяком случае, какой-нибудь «морж» ее холодной не назвал бы. Я барахтался в грязной, ледяной воде, пока мои ноги не нащупали бампер машины. Тогда я нырнул.
Не знаю, как мне удалось отыскать в мутной воде ручку на дверце машины, но я ее отыскал, дернул что было сил, дверца открылась, и мимо меня проскочила одна смутная тень, за ней другая. Когда к поверхности устремилась уже четвертая тень, у меня не осталось в легких воздуха, так что пришлось выбираться на поверхность.
Загребая по-собачьи руками, я насчитал вокруг двенадцать барахтающихся людей. Маски они сняли, так что многих я узнал — это были именитые заложники.
— Кто-нибудь еще в машинах остался? — крикнул я одному из них.
Он посмотрел на меня так, точно я говорил по-китайски. Видимо, у него был шок.
Я решил, что больше сделать ничего не могу — разве что вытащить на сушу этих несчастных. Вот тут-то в игру и вступила женщина, управлявшая вертолетом. Потрясающая женщина, лучшая из лучших. Орудуя полозьями шасси как баграми, она ухитрилась выудить из воды наши задыхающиеся, окоченевшие тушки и перенести их на ближайший причал.
Целая армия мусорщиков, высыпав из стоящего на берегу гаража, окружила нас и поволокла к себе, в тепло. Мне набросили на плечи одеяло. Здоровенный мусорщик делал искусственное дыхание «рот в рот» бледной пожилой женщине, пока она не начала цепляться окоченевшими пальцами за густые волосы на его груди.