– Это какой монастырь? – спросила невесть как оказавшаяся рядом тётя Маша. – Тот, женский, под Растяпинском?
– Да, его теперь восстанавливают.
– Очень хорошо, поезжайте.
– Но… – попыталась возразить Кира.
– Ничего, работа твоя – не волк, никуда не денется. Вот и славно. – Тётя Маша выплыла из комнаты, довольно похлопывая ладонями по бокам.
– Я завтра зайду часов в одиннадцать. – Люба говорила всё таким же ровным тоном, перебить её решительно не получалось. – С собой возьми длинное платье или юбку. И платок. До завтра.
Не оставив ни малейшей возможности отвертеться от поездки, соседка исчезла.
Посреди ночи Кира снова проснулась от мерзкого Никушиного хихиканья. Этот ненавистный звук заставил буквально подпрыгнуть на кровати и сжать кулаки. И только спустя минуту пришло понимание – а Никуши-то за стеной быть не могло.
Сев на колени, Кира прислушалась. Ни звука не доносилось. Прижала ухо к стене. Вроде бы послышались шаги, но никаких голосов. Затем всё полностью стихло.
Утром Киру растолкала тётя Маша.
– Поднимайся, надо позавтракать, сейчас Люба зайдёт.
– Не хочу я никуда ехать, чего вы ко мне пристали? – Кира натянула одеяло на голову.
– Вставай, вставай. – В миг одеяло улетело на кресло. Довольная тётя Маша ушла на кухню.
Ровно в одиннадцать на пороге появилась жизнерадостная Люба с большим спортивным рюкзаком за плечами.
– Ну что, поехали? – весело сказала Люба, из-за её спины улыбались сёстры.
– Угу, – промычала Кира, вываливаясь из двери. Тётя Маша собрала для неё в рюкзак «самое необходимое». Что именно могло оказаться необходимым в женском монастыре, Кира не представляла и в рюкзак не заглядывала.
До автовокзала добрались пешком. Несмотря на позднюю осень, дачный сезон ещё не завершился, платформы посадки оказались заполнены толпой, к кассам выстроились длинные очереди. Но надежда Киры на невозможность покупки билета рухнула – сёстры позаботились об этом заранее.
Вчетвером они встали в очередь на одной из платформ. Промозглый дождь пробирал до костей, холодная изморось колола лицо. Переминаясь с ноги на ногу, Кира осматривалась. Она и не знала, что в Добромыслове такой солидный автовокзал со множеством направлений.
– Это из-за развития внутреннего туризма, – пояснила Мила, средняя из сестёр. Она трудилась операционисткой в пенсионном фонде и была в курсе всех новостей. Натренировав навыки коммуникабельности до высочайшего уровня, Мила могла разговорить и расположить к себе любого, даже самого угрюмого и раздражительного человека. И теперь, не теряя времени, она разузнала всё о ситуации на дороге. Оказалось, что трассу до монастыря отремонтировали только наполовину, поэтому скучать в пути не придётся: повышенная ухабистость обещает обеспечить всем путешествующим непрямой массаж внутренних органов.
– Может, в другой раз поедем? – попыталась отвертеться от посещения монастыря Кира.
Но сёстры не обратили внимания на её реплику.
К платформе подполз громыхающий старый автобус. Люди оживились, и сразу началась давка с перепалкой. Сёстры, излучая спокойствие и умиротворение, с вежливыми улыбками пропустили всех вперёд, сами вошли последними.
Повиснув на поручне и держа в руке тяжёлый рюкзак, Кира, сжав зубы, чтобы не накричать ни на кого, смотрела в запотевшее окно. Соседки устроились рядом, в проходе. Верхние полки моментально заполнились громоздкой поклажей дачников. Весь багаж подпрыгивал, бряцал и грозил упасть на головы пассажиров.
Сёстры сохраняли удивительное самообладание. Люба безмятежно смотрела в окно, София и Мила тихо переговаривались.
Постепенно в автобусе становилось свободнее – дачники подхватывали свой скарб и сходили на остановках в посёлках и дачных товариществах. Наконец освободились и сидячие места. Кира закинула рюкзак на полку и плюхнулась на продавленное сиденье. Протёрла рукавом окошечко на запотевшем стекле. Севшая рядом Люба открыла книжечку в потрёпанном перелёте. Взглянув на страницы, Кира не поняла ни слова, хотя буквы и походили на кириллицу.
– Это церковнославянский язык, – пояснила Люба, мягко поглаживая пальцами страницы с погнутыми уголками.
Пожав плечами, Кира отвернулась к окну. Мокрая трава и облетевшие кусты посеревшей природы, казалось, тянулись бесконечно. Время от времени автобус тормозил у ржавых каркасов остановок. Лишь одно название показалось смутно знакомым.
– Ежевичная, – вслух прочитала Кира.
– Да, – оживилась Люба. – Мы с тётей Машей у местного фермера молочные продукты покупаем. Хорошая у него продукция, правда? Мне больше всего нравится сыр из козьего молока, особенно копчёный на ольхе. Здорово, когда всё натуральное, правда? Козы здесь здоровые, питаются травой, сеном, никакой химии. И хозяин такой интересный, между прочим, не женатый.