ызвать «шестую бригаду»? А вдруг у него под этим ковром - турецкий дипломатический паспорт? Дальше что? Мошенничество, вымогательство, присвоение чужой собственности незаконным путем... до семи лет... не-не-не, не пойдет. Я вздохнул и решил действовать по наитию: - Вы можете хотя бы показать место, где пропала ваша супруга? Я так понимаю, это недалеко отсюда? - Могу. - Его голова снова затряслась вверх-вниз, будто этот тип проглотил пружину. - Конечно. Я покажу. Снег закончился. Ветер утих, и в редких разрывах туч время от времени появлялись тусклые, слепые от электрического зарева городские звезды. Ярко освещенные улицы были почти пусты: непогода загнала всех в квартиры. Машин тоже не было и только где-то в паре кварталов отсюда натужно ревели снегоочистители. Несмотря на то, что идти приходилось медленно, лавируя между сугробами и ожесточенно меся мокрую снежную кашу, я умудрялся получать от вынужденной прогулки некоторое удовольствие. Буря очистила воздух, вымыла город, и все вокруг, казалось, сияло мягким рождественским светом. Клянусь, время от времени до меня долетал даже запах еловой смолы и бенгальских огней. Зато мой спутник вел себя все менее и менее адекватно. Человек-ковер (хотя из-за башмаков я про себя называл его ходжой Насреддином) тихонько причитал, что-то бубнил себе под нос, иногда сбиваясь на монотонный речитатив, делал странные пассы руками и нарочито старался не смотреть вокруг (иногда просто закрывая глаза ориентируясь, похоже, по звуку моих шагов). Он постоянно дрожал, а один раз, когда в облаках появилась прореха, и в нее глянул тонкий серп Луны, громко взвизгнул и вцепился обеими руками в хлястик моего демисезонного пальто. Одним словом, псих вел себя так, как и полагалось психу. И все-таки... И все-таки я, почему-то, никак не мог убедить себя в том, что человек, нетвердой походкой семенящий рядом со мной - ненормальный. Мне пришло в голову, что при определенных обстоятельствах я сам мог бы вести себя похожим образом. Ну, например, забрось меня какие-нибудь пришельцы в год эдак 2100-й. Или... Додумать я не успел: человек-ковер резко остановился, споткнулся, схватился за столб, чтобы не упасть в снег и со странной обреченностью в голосе произнес: - Это здесь. Я остановился и принялся осматриваться по сторонам. Мы стояли на маленькой тихой улочке, даже, скорее, в переулке. Во всяком случае, домов выше трех этажей вокруг не было. Синяя табличка на старом двухэтажном доме гласила: «Кузнечная 16». По всему выходило, что мы даже ближе к моему офису, чем я думал - вся дорога заняла всего-то минут двадцать. - Здесь. Она пропала здесь. Я обернулся, а ее уже не было. - Мой странный спутник чуть не плакал. - Как мы ее найдем? Куда она ушла? Зачем? Я задумался. Вопрос был толковый: если предположить, что злосчастная супружница этого несчастного дурика действительно существовала в природе, то сейчас она могла находиться где угодно. Особенно если эти двое - два сапога пара. Вокруг не было ни души. Ярко горел фонарь, освещая сине-белую вывеску «Стоматология» и темные окна магазина напротив. В десятке шагов от нас стояла намертво завязшая в снегу ржавая зеленая «копейка». Никого и ничего необычного; тишь да благодать. «Ладно, - подумал я, - попробуем по классике». Я достал мобильный, набрал райотдлел и попросил к телефону «старшого». Менее чем через минуту душераздирающий бас Лысого - лейтенанта Лысенко Михаила Николаевича уже рвал мне мембрану динамика и ушные перепонки: - А-а-а-а, старик! Ну как, попал домой?! Гы-ы-ы-ы! А мы вот тоже в полной... - Здорово, ментяра. - Я ухмыльнулся. - Как тебе погодка? Мой старый знакомый (мент, коррумпированный как десять нефтяных министерств, но милейший человек и добрый семьянин) кратко высказался по поводу погоды. Он также сделал пару замечаний насчет городских коммунальных служб, предложив их работниками и управлению совершить различные непотребства друг с другом, а также с разнообразными рыбами, птицами и рептилиями - как вымершими, так и существующими поныне. Кратко охарактеризовал моральные качества водителей снегоуборочных машин. И, наконец, выразил серьезные сомнения в гетеросексуальности работников метеослужбы, которые, по его мнению, тоже были каким-то мистическим образом связанны с сегодняшним снежным апокалипсисом. - ...в душу мать! - закончил, наконец, Лысый свою тираду. - Ну а ты-то как? Чего хотел? - Да нормально я... Я чего звоню: к вам примерно час назад не привозили никого? Женщину? Лет... - я покосился на своего спутника, - Лет, так, тридцати-сорока? - Фамилия-имя-отчество? - Лысый тут же сменил тон на деловой. - Минутку... - Я повернулся к «ковру», который ошарашено изучал вывеску магазина и спросил: - Как зовут вашу жену? И, желательно, год рождения назовите. Лучше бы я ничего не спрашивал. У этого ненормального глаза полезли на лоб. Он сумел выдавить только: - Зовут? Вы спрашиваете... имя?! ...после чего «ковер» просто сел в сугроб и, обхватив голову руками, принялся раскачиваться взад-вперед, тихонько подвывая. «Все круче и круче», - подумал я меланхолично, а в трубку сказал: - Не знаю я имени. Но, скорее всего, она необычно одета и ведет себя... не вполне адекватно. - А-а-а! - заорала трубка. - Так ты об этой идиотке?! Ты ее знаешь? Зашибись, старик! Забирай ее к черту! Это клиент явно не наш, а дуровоз по такой погоде приедет хорошо если к утру. Когда ее заберешь? - Хм... - Я опять взглянул на сидящего в сугробе мужчину и вздохнул. - Слушай, не в службу а в дружбу: пусть твои ребята подвезут ее ко мне. С меня коньяк. Я сейчас на Кузнечной, шестнадцатый номер. Здесь ваша подруга, похоже, и нашлась. Некоторое время трубка молчала. А потом лейтенант уже совсем другим тоном сказал: - Хорошо. Через минут десять жди машину. - Спасибо огромное! Документы... - Не нужно никаких документов. И подписывать ничего не надо. Просто забери ее к чертовой матери, а я забуду всю эту историю. Понял? - в голосе Лысенко появились металлические нотки. - И коньяка не надо. Ты чего? - не понял я. - Да мне не жалко... За услугу-то... - Не надо. - Голос лейтенанта стал совсем странным: напряженным и раздраженным; я никак не мог понять, что так на него повлияло. - И запомни, мелкий: в тех местах люди не появляются. Они там исчезают. - Что? Ты о чем? - удивленно спросил я, но в трубке уже монотонно ныли короткие гудки. ...Машина появилась минут через пятнадцать - бело-синий «уазик» с выключенной мигалкой на крыше. Водителя я узнал сразу: сержант Валентин Петровский, к которому за его странную способность абсолютно точно предсказывать погоду приклеилась кличка «Шаман». На нем был вполне гражданский пуховик и радужная растаманская шапочка. Шаман остановил машину рядом со мной и махнул рукой. - Привет, мелкий. Забирай свою посылку. - Спасибо, - буркнул я. - И хватит называть меня «мелким». Я каждую собаку в этом городе знаю. - Плохо знаешь. - Шаман улыбнулся, показав желтые прокуренные зубы. - Ну, бывай. Колеса «уазика» завертелись, выбросив целый фонтан мокрого снега, и машина на полной скорости скрылась за углом. На мгновение мне показалось, что Шаман сделал рукой странно знакомый жест: то ли рокерскую «козу», то ли блатные «пальцы», а потом я увидел стоявшую на дороге женщину. Ей было лет тридцать, и она была красивой. Очень красивой, как по мне: длинные черные волосы, большие темные глаза и очень правильные черты лица. А вот одета она была так, что я сразу понял: да, с моим психом они, как минимум, родственники. На женщине было нечто вроде широкого черного кимоно расшитого золотой нитью, а на ногах - совершенно невообразимые кожаные башмаки на такой толстенной подошве, что, казалось, она напялила на себя тапки с привязанными к ним шлакоблоками. И невероятное количество цепочек с медальонами на шее. Чем-то она напоминала хиппи, но не отечественного разлива, а какого-нибудь узбекского. Она увидела моего «коврика», он увидел ее. А в следующий момент они уже сжимали друг друга в объятиях. Он что-то шептал ей на ухо, она молчала и только быстро-быстро кивала головой. Наконец он поднял на меня взгляд. - Вы это сделали. Я благодарен вам. Вы наш спаситель. Возьмите. От чистого сердца. И пусть беды обходят ваш дом стороной. Я протянул руку, и он положил в нее пять золотых монет. Разных монет - мое сердце коллекционера сладко сжалось в радостном предвкушении. Кажется, я только что сорвал джек-пот. А они уже уходили - странная, невозможная пара, похоже, свалившаяся с луны: семеня и спотыкаясь, они добрались до угла дома №16 и, свернув за него, исчезли. И вот тут я сделал самую большую ошибку в своей жизни. Вместо того чтобы развернутся и уйти, я сделал пару неуверенных шагов вслед за этими двумя чудиками. Потом еще несколько. «Все-таки откуда они? - пронеслось у меня в голове. - Никогда не видел никого более странного. Да и далеко ли они уйдут? До первого мента? Эти двое умудрились заблудиться в центре города... Нет, странно все это, очень странно... Пройдусь-ка я за ними - буквально пару кварталов, не больше». Пара психов уже скрылась из виду, но их следы на снегу были видны очень четко. Но я думаю, что мог бы обойтись и без следов: в воздухе еще стоял этот невероятный коктейль из запахов: корица, ладан, сандал, кориандр... Я сунул руки в карманы и пошел туда, где скрылась странная парочка. За углом шестнадцатого дома оказался короткий узкий переулок, перегороженный серым забором из листовой стали. В заборе была распахнутая настежь калитка, а за калиткой - кособокие с