Выбрать главу

— Господин Берк! Господин Берк! — вывел из раздумья Клауса голос тетушки Поли. — Вас к телефону.

«Тетушка Поли никак не может привыкнуть называть меня по имени. Даже в детстве звала господином Берком», — подумал Клаус и бросился к дому. Звонил отец.

— Не скучаете, дети? Ну-ну. Меня не ждите. Совещание еще продлится. Потом поедем на Бисмаркштрассе. Рейхсминистр Розенберг предлагает совместный ужин, — слышал Клаус в трубке голос отца. — Езжайте в Бад-Зааров. Я приеду прямо туда. Не один. Со мной человек пять-шесть. Распорядись там, мальчик. Почему молчишь? Алло! Клаус!

— А что мне говорить?

— Верно, тебе говорить нечего. А я тебе скажу: все в порядке. Можешь готовиться к восхождению на свой Эльбрус. Но это еще не все. Есть приятные новости. Приеду — расскажу. Ты меня слышишь, Клаус? — густо рокотало в трубке. — Приготовь все для охоты. Или тебе надоела стрельба? Тогда готовь яхту, порыбачим. У меня все.

Клаус еще долго вертел в руках телефонную трубку. Как торопится папочка на свое совещание! Решается судьба сына, а у него, видите ли, совместный ужин на Бисмаркштрассе. Совещание! Обедают, ужинают да сплетнями делятся — вот и все совещания.

В стороне у окна стояла тетушка Поли. Мягкой тряпкой она вытирала широкие глянцевые листья фикуса. Листья и без того блестели, как отполированные. Конечно, тетушку Поли вовсе не интересовал в этот момент фикус. Она прислушивалась к словам Клауса. И, видя его хмурое лицо, почувствовала что-то неладное.

Она всегда волновалась за Клауса, пожалуй, не меньше, чем за своего сына Германа. Почему? Кто знает, возможно, считала Германа парнем, который тверже стоит на ногах. Хотя в это было трудно поверить. Ведь у Клауса было все: отец, всегда занимающий какой-либо высокий пост, мать — баронесса, лучшие учителя в лучших школах Берлина, от рождения и, очевидно, до самой смерти — обеспеченная жизнь.

А Герман… Нелегко было тетушке Поли воспитывать сына. Пенсия за погибшего в восемнадцатом году мужа была слишком мала… Мальчики дружили между собой. И был у них еще третий приятель, их сверстник, — Ганс Штауфендорф. Тетушка Поли не знала, к чему готовят молодежь в школах, особенно после тридцать третьего года. Но она подмечала, как незаметно дружба детей расклеивалась. Ганс на глазах менялся — становился все заносчивее, все безжалостнее, самоувереннее. А ее Герман… У него постепенно появлялись свои интересы, тайны. Он становился скрытным, замкнутым. Если Ганс не скрывал своих занятий, даже гордился новой формой, песнями, гимном, барабаном, то Герман с иронией относился ко всему этому, с явной иронией. Все чаще между мальчишками возникали споры, все чаще они кончались дракой. Клаус пытался примирить друзей в споре, разнять в драке. Он как бы раздваивался и, видимо, мучился, не зная, к кому примкнуть, не понимая, кто же прав. А Герман и Ганс постепенно стали врагами. Это тетушка Поли поняла, когда однажды ее Германа забрали гестаповцы. За что забрали, тетушка Поли не знала. Только через месяц, когда Герман вернулся, он стал еще злее относиться к Гансу, и пропасть между ними увеличилась. Клаус по-прежнему все же был ближе к Герману. Он заступился за тетушку Поли, когда Германа снова взяли гестаповцы. А когда выяснилось, что Герман Цорн был связан с тельмановцами, и его арестовали в третий раз (перед самой войной), доктор Берк решил уволить тетушку Поли. Но за нее снова заступилась покойная баронесса. Как-никак, но она ценила тетушку Поли, и главным образом за то, что та вынянчила Клауса и заботилась о нем, может быть, больше, чем сама баронесса. А может быть, Анна Мария чувствовала приближение смерти, знала, что придется ей оставить Клауса не на попечении отца, а на попечении тетушки Поли. Доктор Берк пытался уволить тетушку Поли и после смерти баронессы. Но Клаус встал горой на ее защиту. И доктор Берк вынужден был ради Клауса отступить. Ведь сам он не мог уделять сыну внимания: у него постоянные съезды, митинги, заседания. Вот как и сейчас…

Клаус медленно положил трубку на рычаг. Глянул на тетушку Поли — она все так же стояла у фикуса с немым вопросом на лице, нервно мяла тряпку в руках.

Клаус подошел и нежно обнял Поли.

— Что, господин Берк, — спросила она встревоженно, — плохие новости?

— Я и сам, тетушка Поли, еще не знаю, какая это новость, — ответил Клаус и, обернувшись к Диане, медленно проговорил: — Еду на Кавказ…

С тех пор как впервые, еще мальчишкой, Клаус побывал там, увидел двуглавый Эльбрус, Кавказ неотвратимо манил его. Живя в Батуми, где доктор Берк был консулом, Клаус много раз бывал в горах Кавказа. Бывал и начинающим альпинистом, бывал позже и в роли инструктора, но на всю жизнь запомнилось ему лето тридцать восьмого года. Тогда его вместе с Гансом Штауфендорфом, который гостил в то лето у них в Батуми, пригласил знакомый отца — местный врач и альпинист Сеид Залиханов в лагерь «Рот-фронт».