Чарли все время возвращался к вопросу: кто она и каким образом могла очутиться в таком месте? Он вспомнил, что однажды неподалеку молодой человек семнадцати лет совершил самоубийство. Он снял с себя всю одежду и аккуратно сложил ее, оставив рядом какое-то стихотворение, в котором пытался объяснить причину своего поступка. Он бросился со скалы. Его останки были найдены спустя месяц охотниками. Может быть, здесь кроется нечто подобное. Но она могла упасть и в результате несчастного случая. И хотя заявлений о пропавших в этом районе туристах или лыжниках не поступало, это еще ничего не значило, потому что девушка запросто могла отправиться в это путешествие сама, не предупредив никого. Такое случается. Оставалось надеяться, что тело сохранилось и им удастся опознать ее.
Чарли начал размышлять и о том, кто ее родители, есть ли у нее близкие люди. Должно быть, это настоящая агония: каждый день помнить, что ты ничего не знаешь о судьбе дорогого тебе человека. Он невольно примерил эту ситуацию на себя. Если бы его единственный ребенок исчез вот так? Мучиться догадками, жив ли он или лежит на дне рва мертвый? Как в таком случае поступать? О, лучше даже не думать, потому что любого отца, любую мать подобный сценарий способен свести с ума.
Он пересек Континенталь-Дивайд — место, которое служило границей с соседним городком. Чарли был настолько погружен в свои мрачные раздумья, что слишком поспешил повернуть к дорожному спуску и чуть не врезался в пару белохвостых оленей. Резко нажав на тормоза, он почувствовал, как заплясала на дороге его машина. Тело, лежащее сзади, бросило вперед, и оно ударилось о спинку его сиденья с такой силой, что ему чуть не свернуло шею. У Чарли чуть не посыпались искры из глаз.
Он сидел несколько минут, приходя в себя. Если бы дорога была более скользкой, то он наверняка очутился бы в кювете. Остаток пути он ехал очень осторожно, со скоростью сорок миль в час. В салоне его машины на полную громкость играла музыка — так он пытался отвлечься от своего ужасного настроения. Шея болела немилосердно.
Лаборатория криминальных расследований штата находилась в красивом кирпичном здании, которое располагалось по пути в аэропорт. Он заранее связался с их офисом и предупредил, что ему понадобится несколько человек из-за тяжести груза. Судя по всему, там всерьез отнеслись к его просьбе, потому что два парня, вышедшие навстречу Чарли, были похожи на штангистов-тяжеловесов, готовых к участию в Олимпийских играх.
— Значит, это и есть наш неопознанный объект, — заметил один из них, когда они втроем попытались вытащить глыбу из машины. — Бог мой, да тут льда больше, чем тела.
— Зато обеспечена свежесть, — угрюмо ответил Чарли.
Они отвезли ее прямо в холодильную камеру, где Чарли и подписал все акты, после чего пожелал всем спокойной ночи.
Серое небо на востоке стало окрашиваться в розовый цвет, когда он наконец въехал в город. Сначала Чарли раздумывал, не поехать ли ему домой, но решил не делать этого. Работа была сделана, и как-то неожиданно на него навалилась усталость; кроме того, не переставала ныть шея. Для Чарли сейчас ничего уже не имело значения. Он нашел мотель, заказал крохотный номер, думая только об одном: побыстрее добраться до кровати. Он закрыл бежевые пластиковые жалюзи, рывком сбросил куртку, ботинки и залез под одеяло. Затем он вспомнил, что не отключил свой телефон. Со слипающимися глазами он потянулся к карману куртки. Ему надо было прослушать голосовую почту. Он снова залез под одеяло, осторожно опустил голову на подушку, чтобы лишний раз не напрягать больную шею, а затем выключил лампу.
Сообщение было от Люси. Она говорила, что надеется увидеть его. Ей жаль, что он не смог приехать к ней на день рождения. Она скучает и любит своего папу. Чарли знал, что все вышло по-дурацки, что в нем говорит невероятная усталость, что его одолевает стресс, но, лежа в темноте и чувствуя себя бесконечно одиноким, он огромным усилием воли заставил себя не разрыдаться.
Глава третья
Она ждала уже около четверти часа и начинала ощущать неловкость. На другой стороне маленькой, залитой солнцем площади, которая была вымощена белым камнем, стояла группа необыкновенно хорошеньких школьниц. Некоторые ели мороженое, но все как одна бросали в ее сторону любопытные взгляды, и, хотя Сара едва ли понимала итальянскую речь, она была уверена, что они говорят о ней. Вместо того чтобы слушать свою учительницу, женщину нервного вида, с туго завязанными волосами, которая что-то цитировала по книге, без сомнения просвещая их на предмет художественной галереи, куда Сара, если, конечно, ее свидание все же состоится, тоже намеревалась пойти, девочки болтали о своем.