Будучи застенчивой, Сара не стала посвящать Чарли в подробности будущей книги. Кроме того, она сама еще окончательно не определилась в своем решении. Айрис называла ее затею «попыткой откопать себя». Наверное, подруга была права.
— Люси твоя единственная дочь?
— Да, хотя должен признаться, что ее характера хватило бы на двадцать человек. Она верховодила всем и всеми, начиная где-то с шести месяцев. А вместо сердца у нее пламенный моторчик. Такого она типа, понимаешь?
— Я понимаю лучше других, потому что такой же была Эбби.
— Мне так жаль, что…
— Чарли, я прошу тебя. Все в порядке.
Он выглядел смущенным, и Сара накрыла его руку своей ладонью, пытаясь заверить в искренности своих слов.
— Расскажи мне о ней.
Он начал говорить о Люси и так сильно увлекся, что сам не заметил, как перешел к рассказу о своем браке, о том, что он распался, видимо, по его вине, а не по вине Шерил. Он признался, что, если бы у него появился шанс начать все снова, он был бы более внимательным и больше времени проводил бы с семьей. Затем, без всякого перехода, Чарли вдруг спросил ее, как дела у Бенджамина. Она ответила, что не знает, но думает, что с ним все в порядке.
На самом деле она разговаривала со своим бывшем мужем только пару раз после похорон. Все происходило как-то официально. Они оба были напряжены. Сара, конечно, понимала, в чем причина. Это все из-за тех слов, которые она наговорила ему в самолете, обвинив Бенджамина в смерти Эбби. Она не могла поверить, что произнесла это вслух. Пробыв всего пару дней в Миссоле, пообщавшись с однокурсниками дочери, преподавателями и ее друзьями Мэл и Скоттом, Сара еще раз проанализировала все, что произошло. Она почувствовала какие-то внутренние перемены в самой себе и теперь раздумывала, не стоит ли ей написать Бенджамину и извиниться.
— У него новая жизнь, новые привязанности, так сказать, понимаешь?
— Мне жаль.
— Чарли Риггз, если вы не прекратите извиняться, я начну на вас сердиться.
Он улыбнулся. Она допила вино, и он налил ей еще.
— Мы оба разведены, мы оба взрослые люди, — продолжила она. — Мы должны уметь обсуждать такие вещи.
— Абсолютно согласен.
— Итак, Шерил вышла замуж снова. Почему ты все еще одинок?
— Наверное, из-за работы. В моем ведомстве находится участок площадью в две с половиной тысячи миль. Чтобы изучить одну карту, потребуются силы и время. А если откровенно, у меня и выбор не очень-то большой. Здесь много крупного рогатого скота, деревьев и простора, а вот людей не хватает.
В ответ на его слова Сара улыбнулась. Они встретились взглядами.
— А как у тебя? — спросил он.
Она рассмеялась, не ответив на его вопрос.
— Сколько тебе, Чарли?
— Мне сорок четыре. Нет, сорок пять.
— Как ты думаешь, а сколько мне?
— Меня учили не обсуждать такие вопросы.
— Не стесняйся, попробуй догадаться, — улыбаясь, настаивала Сара.
— Наверное, тридцать девять, да?
— Ты такой…
Он тоже улыбнулся и пригубил вино.
— Следующей осенью я буду отмечать свое пятидесятилетие, — просто сказала Сара.
— Не верю.
— Но это правда. Иногда я чувствую себя намного старше. А иногда мне кажется, что мне всего восемнадцать лет.
— На сколько ты ощущаешь себя сегодня? — спросил Чарли.
— На тридцать девять, наверное.
Он рассмеялся.
— Дело в том, — продолжила она, — что подходящие мужчины моего возраста, которые, поверь мне, не валяются под ногами, желают встречаться с женщинами на двадцать лет моложе.
— Я бы сказал, что если они до такой степени тупые, то вряд ли их можно считать подходящими.
Сара невольно задумалась о том, как бы она повела себя, если бы Чарли предложил ей переспать с ним. Нет, он не из таких. Он слишком галантный, слишком вежливый. Жаль, потому что Саре эта мысль не казалась такой уж крамольной. Если кому-то и придется делать шаг навстречу, то, наверное, ей. Однако она никогда в жизни не делала ничего подобного. Не стоит забивать этим голову, потому что наверняка ее ждет разочарование.
— С другой стороны, одинокая жизнь имеет свои преимущества. Можно оставлять грязные тарелки, и никто на тебя не разозлится. Можно читать целый день, и опять никому до тебя нет дела, — полушутя говорил Чарли.