Словно капли пота, падающие с лица косаря в жаркий летний день, из печальных, почти немигающих глаз старика катились горошинки горьких слез.
— Не знаю, какие глупые родители соглашаются продать свое родное дитя за калым… Не раз приходили ко мне сваты: «Ваша внучка уже на выданье. Давайте, мол, свататься». Но я отвечал, что буду учить внучку, хочу ее вывести в люди. И вот, дети мои, я лишился единственного моего светильника, моей Чолпон. Кто ее увел? В чьих руках она, звезда моя? Жива или мертва? Не знаю. Подломились крылья у меня, не нахожу себе места. Три дня, три ночи я брел сюда, опираясь на эту палку. — Старик погладил дрожащей ладонью палку, прислонив ее к ноге. — К биям я бы ни за что не пришел. От них помощи не жди. А к вам я пришел со своей бедой. Мужчина не должен показывать своих слез. — Старик положил ладонь на грудь. — Простите мне, несчастному, что окропил слезами свою седую бороду… Если вы вправду власть народа, наша власть, так отыщите мою Чолпон, не дайте ей натерпеться унижений! Я проклинаю бога и все обычаи предков, проклинаю, даже если попаду в ад за эти мои проклятья! Я теперь не испугаюсь и не подчинюсь никаким адатам, никаким порядкам, которые установлены в этом мире царями, пророками и муллами. На все пойду ради моей Чолпон! Только найдите мне ее!
— Подозреваете кого-нибудь, аке? — спросил Темирболотов.
— Нет… По правде говоря, голова у меня не на месте сейчас.
— А кто посылал к вам сватов?
Старик Байтерек призадумался: «Как бы не нагрешить на безвинных людей. Кого назвать, коль самому неясно».
— Один человек из нашего аила, не из бедных, сватал Чолпон своему сыну. А ему уже под пятьдесят, борода седая, — Байтерек покачал головой. — Я и ответил: «Как я могу обречь на горе свою внучку, ведь жених в отцы ей годится, а тут еще новая власть разбудила женщин, зовет выходить на свет…»
— Вы правильно сделали, отец! — вмешалась Батийна. — Ясное дело, товарищи. Если б все отцы были такими сознательными, не страдали бы их дети.
— Да пропади оно пропадом, это ясное дело! — вспыхнул старик. — Из-за него-то я потерял свою Чолпон!
— Мы найдем вашу Чолпон! — сказал Темирболотов. — Не горюйте, аке! А виновные понесут наказание по всей строгости революционных законов. — Темирболотов стукнул кулаком по столу. — Ну, товарищи Казакова и Копылова, вам придется поехать! Начальник милиции пошлет с вами своих людей. Даем вам три дня сроку. Через три дня девушка и виновники должны быть тут!
Начальник милиции Белеков хотел было возразить:
— Три дня будет, пожалуй, маловато!
Но Темирболотов резко прервал:
— Ты что хочешь, чтобы они дольше издевались над девушкой? Вы едете не к чужим людям. На месте немедленно обратитесь к комсомольцам, они помогут вам отыскать иголку на дне колодца! Батийна и Валентина, вы по душам, как старые знакомые, поговорите с женщинами… Будьте готовы отправиться этой же ночью!.. Аке! — Темирболотов обратился к старику. — Поезжайте с ними, будете провожатым. Пусть кое-кто почувствует, что советская власть принадлежит бедноте! Держитесь мужественней! Товарищ Белеков, проследите лично, чтоб почтенному аксакалу оседлали подходящего коня!
Сев на коня, Батийна сразу почувствовала облегчение, словно сбросила тяжелый чапан. Вернулась веселая бодрость в теле.
Не успев выехать из города, всадники поскакали рысью. Чем больше кони входили в азарт, тем свободней отпускали им поводья. Отъехав от города, припустили коней вскачь. Сытые, застоявшиеся, они помчались неудержимо, не слушаясь седоков, натягивавших поводья; скакали, навострив уши, поднимая кверху морды с раздувающимися ноздрями.
Дорога гремела от топота копыт. Охваченные пылом бега, кони неслись, опережая друг друга, свистя гривами и хвостами.
Валентина в желтом полушубке, подпоясанном широким ремнем, на котором висела деревянная кобура с маузером, крепко держалась в седле. Из-под серой ушанки выбивался у нее пучок светлых волос.
Старик Байтерек скакал вместе со всеми, хлопая полами своего чапана, то и дело вглядываясь вперед.
Яростно хлеставший ветер вырвал из уст старика и унес его мольбу:
— О дорогие мои! Помчимся быстрее! Люди в апле еще не лягут спать, если не собьемся с хода. Скорей! Скорей! Жива ли моя звезда?
Багрянец вечернего солнца коснулся вершин гор.