Павлыш сидел на планетоиде третий день. Он всех уже там знал, и его все знали. Он ходил в гости, пил чай, провел беседу об успехах реанимации и сеанс одновременной игры в шахматы, в котором половину партий, к позору Дальнего флота, проиграл. А «Праги» все не было.
Павлыш заметил за собой странную особенность. Если он приезжал куда-то, где должен был провести месяц, то первые двадцать восемь дней пролетали незаметно, два последних растягивались в тоскливую вечность. Если он куда-нибудь попадал на год, то жил нормально одиннадцать с половиной месяцев. Так и с этим путешествием. Почти полгода он не думал — некогда было. А вот последняя неделя оказалась сплошной пыткой. Глазам надоело смотреть на новые чудеса, ушам — внимать песням дальних миров… Домой, домой, домой!
Павлыш коротал время в буфете, читая бессмертный труд Макиавелли «История Флоренции» — это была самая толстая книга в библиотеке. Геолог Ниночка за стойкой лениво мыла бокалы. В буфете дежурили по очереди.
Планетоид качнуло. Мигнули лампы под потолком.
— Кто прилетел? — с робкой надеждой спросил Павлыш.
— Местный, — ответила Ниночка. — Грузовик четвертого класса.
— Швартоваться не умеют, — сказал механик Ахмет, жевавший за соседним столиком сосиски.
Павлыш вздохнул. Глаза Ниночки горели состраданием.
— Слава, — сказала она, — вы загадочный странник, которого звездный ветер несет от планеты к планете. Я где-то читала о таком. Вы пленник злой судьбы.
— Чудесно сказано. Я пленник, я скиталец и страдалец.
— Тогда не переживайте. Судьба сама за вас все решит.
Судьба показалась в дверях буфета, приняв образ низенького плотного человека с пронзительными черными глазками. Человека звали Спиро, и Павлыш его помнил.
— Так, — сказал Спиро голосом героя, только что вернувшегося из соседней галактики, — чем здесь угощают? Чем встретит ваш салун одинокого охотника?
Ниночка поставила на стойку бокал с лимонадом, и Спиро вразвалку подошел к стойке.
— Чего-нибудь основательнее не держите? — спросил он. — Я предпочитаю азотную кислоту.
— Вся вышла, — сообщила Ниночка.
— Только что прилетали космические пираты с Черной Звезды, — вмешался в разговор Павлыш. — Выжрали три бочки рома и взорвали перегонный аппарат. Переходим на сухой паек.
— Что? — встревожился Спиро. — Пираты?
Он замер с бокалом лимонада в руке, но тут же признал Павлыша.
— Слушай! — заявил он. — Я тебя знаю.
В этот момент зашуршало в динамике, и голос диспетчера произнес:
— Павлыш, поднимись ко мне. Доктор Павлыш, ты меня слышишь?
Слова Спиро догоняли Павлыша, толкали в спину:
— Я тебя здесь ждать буду. Никуда ни шагу. Ты мне позарез нужен. Даже не представляешь, как.
Всегда грустный маленький Тамил, второй год сидевший здесь диспетчером, сообщил Павлышу, что «Прага» задерживается. Как минимум еще на пять дней.
Павлыш сделал вид, что переживает эту новость, но испугался, что не переживет. Цокая подковками, он спустился в буфет.
Спиро стоял посреди комнаты с пустым бокалом. Его черные глазки метали молнии, словно норовили прожечь пластик буфетной стойки.
— На что это похоже? — допрашивал он Ниночку. — Я им всем поотрываю головы. Сорвать большое дело, подвести товарищей! Нет, это невиданно! Такого еще не было в истории флота. Они попросту забыли, понимаешь, забыли два контейнера на Земле-14. Учти, не один, а два! В документах они есть, а в трюме их нет. Каково?
— Важный груз? — спросил Павлыш.
— Важный? — Голос Спиро дрогнул. Павлыш испугался, что он сейчас разрыдается. Он смотрел на Павлыша. Павлыш ощутил себя мышью, которая попалась на глаза голодному коту. — Галаган! — сказал Спиро. — Ты нас спасешь.
— Я не Галаган, я Павлыш!
— Правильно, Павлыш. Мы с тобой взрыв на лунной шахте ликвидировали. Сотни погибших, бушует вулканическое пламя. Я тебя вынес из огня, правда?
— Почти.
— Так вот, ты мне обязан. На Сентипере во втором пакгаузе лежат запасные контейнеры. Я не знал, что они понадобятся, но никому не отдал. Я предчувствовал, чем все кончится. Ты летишь на Сентиперу, тратишь день, чтобы выбить их у Геленки. Сначала она тебе скажет…
— Не смущай человека, — сказала Ниночка. — Неужели кому-нибудь не ясно, что это не твои контейнеры?
— Мои!
— Чужие, — сказал механик Ахмет.
— Они больше, чем мои! — возмутился Спиро. — Без них все погибнет. Без них остановится работа всей лаборатории. Замрет научная жизнь на целой планете.
— Вот и лети сам за своими контейнерами, — сказала Ниночка.
— А кто отвезет груз на Проект? Ты?
— Ты знаешь, что здесь все заняты.
— Вот именно это я и говорю.
Спиро подошел к столику, за который сел Павлыш, и бросил перед ним большой тугой тюк.
— Это тебе, — сказал он.
Тюк раскрылся, и из него выпало несколько писем и пакетов. Конверты, микрофильмы, видеокассеты медленно расползались по полированной поверхности и норовили спрыгнуть на пол. Павлыш с буфетчицей кинулись собирать их и запихивать обратно в тюк.
— Всегда он так с почтой обращается, — сказала Ниночка. — Столько шума, а потом бросит все и убежит.
Павлыш укладывал письма. Спиро был забавен. Еще неделю на планетоиде не выдержать. Может, рискнуть и улететь на Сентиперу?
— Вот еще одно упало, — сказала Ниночка, передавая Павлышу узкий конверт с видеолистом. На конверте было написано: «Проект-18. Центральная лаборатория. Марине Ким».
Павлыш три раза медленно прочитал адрес, потом аккуратно положил конверт в тюк.
— Значит так, — сказал Спиро, — я сейчас ухожу на Сентиперу. Без контейнера мне лучше не возвращаться. Ты не знаешь Димова! И лучше тебе никогда его не узнать. Времени у меня двадцать минут. Сейчас я дам тебе список грузов, покажу, где пришвартована моя шхуна, потом ты получишь овощи у садовника, все погрузишь и отвезешь на Проект. Не беспокойся, грузовик на автоматике, мимо не провезет. Ясно? Только не сопротивляйся, потому что все уже решено и ты не имеешь права подвести старого друга.
Спиро угрожал, умолял, убеждал, махал руками, бегал по буфету, обрушивал на Павлыша лавины фраз и восклицательных знаков.
— Да послушайте, наконец! — рявкнул Павлыш во всю мощь своего незаурядного голоса. — Я согласен лететь на Проект! Я и без ваших уговоров решил лететь на Проект! В конце концов я, может быть, давно мечтал полететь на Проект!
Спиро замер. Его черные глазки увлажнились. Он поперхнулся, но тут же совладал со своими чувствами и быстро сказал:
— Тогда пошли. Быстро. У нас каждая минута на счету.
— Правильно сделаете, что полетите, — сказала Ниночка. — Я сама бы полетела, только некогда. Там говорят, такой океан…
Грузовик вышел к планете Проект-18 с неосвещенной стороны, и минуло несколько минут, прежде чем Солнце, навстречу которому несся грузовик, осветило бесконечный ровный океан. Павлыш погасил перегрузки и перешел на стабильную орбиту. Затем, щелкнув тумблером, вышел на связь со Станцией.
Он знал, что Станция ведет грузовик, и ждал, когда раздастся знакомое шуршание, означающее, что полоса свободна для пилота.
Черные точки возникли на лице океана. Из сетки приемника донесся сухой шум.
— Станция, — сказал Павлыш. — Станция, иду на посадку.
— Что у тебя с голосом, Спиро? — спросили снизу.
— Это не Спиро, — ответил Павлыш. — Спиро ушел на Сентиперу.
— Ясно, — сказала Станция.
— Перехожу на ручное управление, — сказал Павлыш. — Машина перегружена. Как бы не прострелить мимо.
Справа над пультом на экране медленно поворачивался глобус планеты, и черная точка над глобусом — грузовик постепенно сближался с зеленым огоньком — Станцией.
— И не мечтай, — сказала Станция.
— Не беспокойтесь, — сказал Павлыш. — Я из Дальнего флота. На этих грузовиках налетал больше, чем Спиро.
Группа островов, рассеянных по плоскому лицу океана, прошла внизу. На горизонте в дымке лежала Станция. Грузовик слишком медленно терял высоту, и Павлыш на мгновение отключил автоматику, дал торможение. Его вдавило в кресло.