И что теперь с этой информацией делать?
Глава 20. Улыбка бога
Как выяснилось, студент был в курсе существования манекенов, только называл он их «спящими» или «сонными», так как те, с его слов, большую часть времени находились в своего рода анабиозе, не проявляя никаких признаков жизни, и вообще опасности не представляли, если особо близко не подходить и не беспокоить.
Студент как раз и напоролся на них примерно так же, как Алексей с остальными, но отсутствие оружия, в данном случае, сыграло ему даже в плюс, так как он не стал палить и привлекать лишнее внимание, а воспользовался преимуществом в скорости передвижения. А потом он заметил, что спящие долго свою жертву, если здесь это слово вообще уместно, не преследуют, тормозятся и снова засыпают, при этом, как правило незаметно возвращаются в места прежней дислокации.
Ну да, учитывая то, как Алексей с товарищами повёл себя с ними — ну так они вообще думали, что они неживые, оттого манекенами и назвали — нечего и удивляться, что они попёрли на них со всех сторон.
Кроме, как в большом торговом центре, где Плетнёв впервые столкнулся с манекенами, студент назвал ещё пару мест, где кучковались "спящие". Среди прочих был местный железнодорожный вокзал и фабрика, которую они видели издалека, когда только-только подходили к городу. Там их, по словам Егора, было особенно много, из-за чего подходить ближе он не рискнул. Всё-таки здраво опасался того, что эти создания окажутся не такими уж и безобидными, и что будет, если они, даже еле волочащие ноги, вдруг решат его обложить со всех сторон, проверять не хотел.
Студент тоже слышал шёпот, исходящий от манекенов, и также в момент, когда оказывался поблизости с ними. Слов было не разобрать, хотя на что он надеялся, учитывая то, куда они попали, было не совсем понятно. Очевидно же, что они говорили на каком-то своём языке!
С одной стороны, парень вроде как выглядел наблюдательным, схватывающем на лету, с другой же, как подметил полковник, туповатым, или скорее простоватым да и интересовали его, прежде всего, побрякушки, богатство, свалившееся на голову не с того ни с сего. И как его полковник собрался вербовать, Плетнёв представить не мог.
Простота хуже воровства — это про него, про студента. Лёгкого бабла приподнял, себя пересилил с мертвецов его снимать, да ювелирки обчищать, а вот то, что это всё может иметь фонить — не догадался.
К тому же Смирнов не верил рассказам студента про то, что он попал сюда через метро Екатеринбурга. Объект и без того по причине борьбы с терроризмом находился под плотным контролем органов правопорядка, выскочить на пути или попасть в тоннель откуда-то со стороны, было практически невозможно, да и точек перехода там никогда не было. Не то место, как объяснил Смирнов.
Они бросили последний взгляд на церковь, ставшую их временным пристанищем и построенную над другим более древним храмом, которому больше подошла бы характеристика гробницы, а то и вообще одного большого склепа. Правда, мертвецы внутри, кроме тех, что были изображены на барельефах, им на глаза так и не попались.
А манекены, что манекены… Или, как говорит Егор, спящие, они, если верить полковнику, далеко не мертвы, они, скорее, другие, но не мёртвые.
Исследовать галерею, посредством которой в это место попал студент, они не стали, так решил полковник. Сказал, что если диггер не смог пройти обратно, то и они не смогут, по крайней мере, без Афанасия, а он остался наверху. Правильнее было бы дойти до уже известной точки перехода, чем пробовать новую, к тому же, вероятно, нестабильную, и не факт, что она приведёт именно туда, куда нужно, слишком уж тонкая материя.
Размышляя над увиденным, Алексей пришёл к мысли, что от момента своего создания вход в подземелье был доступен далеко не каждому. Скорее всего, оно, подземелье, имело некий сакральный смысл, постичь который было доступно не каждому, а точнее, не каждого до него допускали. Что-то вроде царских врат в современных храмах, за которые не пускают женщин. Чужая вера — потёмки. Даром, что ли вход в него был заперт тяжёлой дверью. Поправочка: был заперт. И когда его открыли, причём, очень похоже, что изнутри и силой, неизвестно.
Полковник вскользь указал, что различного рода запретные и священные строения и даже целые территории есть и во многих религиозных традициях Земли. Люди всю свою историю любили устанавливать всякого рода запреты. В общем табу, оно и в Африке табу. Пойдёшь в ту рощу — боги тебя проклянут, ты заболеешь и помрёшь в корчах, покрывшись коростой. Войдёшь в церковь с непокрытой головой — тоже ничего хорошего.
Вот только кто ставит саркофаг в центре всего комплекса, а потом сверлит у него в боку отверстие, или так сразу было задумано? Зачем дырявить саркофаг? Это же гроб! Большой каменный гроб! Чтобы что? Чтобы вести наблюдение за усопшей? Но через такое отверстие много не наблюдаешь. Да и зачем, если она уже того? Вонять же будет. Чертовщина, одним словом.
С другой стороны, как показывает исторический опыт, гробница сама по себе зачастую становилась местом поклонения, а то и сразу строилась как храм. И если вы думаете, что одно с другим в наше время не совместимо, то просто стоит посмотреть на святые мощи, которые зачастую можно обнаружить во многих христианских церквях.
Да и вообще, учитывая, что центром любого христианского храма является распятый на кресте человек, то понимаешь, что отличий на самом деле не так уж и много. Антураж другой — верно, но суть везде, по большому счёту, одна.
В основе любой религии должно лежать чудо и желательно, чтобы это чудо было связано с жизнью или смертью, в данном случае с воскрешением из мёртвых («смертью смерть, поправ» — всплыла цитата в голове), либо достижением лучшей, по мнению многих, загробной жизни. Собственно, остальные мировые религии не сильно в этом плане отличаются от христианства. Всё вертится вокруг того, как бы попасть на Небеса, в Рай. Естественно, после того, как бренное тело устанет от бытия в земном мире.
Однако, в случае с «вентиляционным» отверстием в стенке саркофага, Плетнёв уже не был ни в чём уверен. Какими соображениями руководствовались создатели гробницы, можно было только строить догадки.
После вскрытого саркофага и видений, с которыми Алексей пока не знал, что делать (в конце концов, ничего подобного до сих пор с ним не случалось, психика у него считалась крепкой — Плетнёв невесело про себя усмехнулся — до текущих событий), он несколько иначе стал глядеть на историю воскресения Христа, тело которого замуровали в гроте, закрыв проход огромным обтёсанным валуном, а потом тот, как ни в чём не бывало, явился своим ученикам в лучах света.
Получается, что здесь тоже бог, ну или богиня (не всё же ему являться в образе своего сына, можно ведь и дочерью предстать перед грешниками), воскрес и явился своей пастве с новыми силами? По крайней мере, если подобным образом трактовать мозаики на стенах церкви. А что делать с барельефами подземелья? Хотя, если подумать, они не сильно по смыслу отличались.
Только, что он/она смогла принести в мир, побывав за порогом смерти, пройдя незримой дорогой между Тем и Этим Светом? Вот в чём вопрос! Знание о Царствие Небесном, или адские муки и отмщение за казнённых родных и наплевательское отношение к Божьему слову? Какое откровение открылось душе перешагнувшей незримую границу, разделяющую живых и мёртвых, и не станет ли она по возвращению в бренный мир мстить тем, кто её убил, вместо того, чтобы даровать всепрощение?
Да и можно ли вообще убить бога? И если можно, то какой он, к чёрту, бог? А если нельзя, то к чему тогда этот спектакль с умиранием и воскрешением, которое, будем честны, для обычных людишек остаётся недостижимой мечтой. О котором остаётся лишь фантазировать и всё больше и больше думая, что это всего лишь предание. Миф. Старая-старая сказка.
Голова шла кругом.
Ещё перед тем, как они были готовы выйти из чужой церкви, Алексей подошёл к Дмитрию. Тот, после перекуса, упаковывал рюкзак, проверяя содержимое и матерясь над противогазом и использованными фильтрами.