Мы встали, поблагодарили за беседу и пожелали Али Ята и его партии успехов в их трудной борьбе.
НА ЮГ
Мы поехали! Наконец-то!
Прошли дни, когда мы, надев галстуки, вынуждены были бегать по учреждениям! Конец информационным беседам и различным проектам. Путешествие началось!
Альфред готовит в салоне закуску. Мы лишь после полудня смогли выехать из Касабланки и хотели до темноты «накрутить» как можно больше километров. Едим на ходу. Все прошло отлично. Даже открытая бутылка с лимонадом не опрокинулась.
После долгих размышлений и консультаций с марокканцами мы решили сначала отправиться на юг. По берегу Атлантического океана достигнем Агадира, затем пересечем часть Сахары, а оттуда через перевалы Высокого Атласа направимся в Марракеш — «жемчужину юга». Через три недели мы снова будем в Касабланке, если все пойдет по плану и наш «Баркас» не сдаст на перевалах Атласа, очень крутых и опасных, судя по рассказам.
Аккуратные апельсиновые плантации вблизи Касабланки остались позади. Местность стала более пустынной. Справа и слева от дороги ржаво-коричневые долины, изредка тянутся к небу эвкалипты. Вообще же кругом камень, камень, камень, ничего, кроме камня. Прав был чиновник в окошечке туристского бюро, который с горькой усмешкой сказал:
— У нас в Марокко в избытке только камни, мухи, нищие и гиды!
Но вот среди камней, кажется, пашут! Мы остановились. Альфред хочет заснять редкостную упряжку: верблюды с волами. Некоторое время мы наблюдаем за двумя крестьянами, которые с трудом вспарывают плугами твердую верхнюю корку. Большие камни они тщательно обходят. Мы предложили им закурить и спросили, отчасти по-французски, отчасти жестами, почему они не уберут камни и не сложат их па край поля. Ответ их поразил нас:
— Аллах положил эти камни. Он знал, что делал.
Эти крестьяне, отец и сын, ведут хозяйство совместно. Но почему они не запрягут в одну упряжку верблюдов, а в другую волов? Нам казалось, что это было бы удобнее.
Объяснение крестьян по своей логике еще удивительнее, чем ответ о камнях:
— Два верблюда могут разговаривать между собой, а верблюд с волом не могут. А когда за работой молчишь, то работаешь лучше!
Производственная психология в сельском хозяйстве!
Верблюд и вол в одной упряжке пашут лучше: они не могут разговаривать друг с другом!
В Аземмур, маленький городок в устье Умм-ар-Рбии, мы приехали в темноте. Здесь мы хотели запастись продуктами на дорогу. Нам казалось, что в сельской местности картофель, фрукты и овощи должны быть дешевле. Оказалось, что в Марокко это не так: чем дальше от порта, тем все дороже.
В этот день мы поехали до Аль-Ядиды (до получения независимости Мазанан). На побережье, вблизи современного отеля «Мараба», нашли стоянку для машин. Марокканские друзья советовали нам не останавливаться на ночлег далеко от селений, как бы привлекательна ни была местность, а во избежание неприятных сюрпризов ночевать по возможности около селений, лучше всего в кемпингах или у полицейских участков.
В Касабланке мы уже спали в машине. Правда, она стояла в гараже торгового представительства ГДР. Там поблизости был водопроводный кран, ванна, кухня, а главное, туалет. В будущем трудно рассчитывать на такой комфорт.
Мы задернули занавески, сварили спагетти и говядину, сыграли партию в скат, а потом раздалась команда: по койкам! Стол отвинтили, разложили пенопластовые подушки, достали спальные мешки. Правда, раздеваться сидя было еще трудно, но со временем привыкнем.
У Аль-Ядиды мы впервые улеглись в том порядке, который сохранился на всем пути: Дитер и Альфред — справа и слева, головами назад, а я — в середине, головой вперед. Так каждому достаточно места.
Я устроился в спальном мешке, согнул левую ногу и подумал: «Вполне удобно, можно спать».
Спокойной ночи!
ДАРЫ МОРЯ
Дорога вилась вдоль берега Атлантического океана. Крутые берега, о которые яростно бил прибой, сменялись тихими лагунами. Мимо окон машины мелькали фиговые пальмы, агавы, кактусы, большие виноградники. У оград и стен домов цвели бугенвиллеи всех оттенков красного и лилового. В низинах, позади дюн, блестели залитые водой поля. Там добывали морскую соль. Кое-где на возвышенности попадались куббы — небольшие белые строения под куполом. Это гробницы марабутов, святых людей, досконально знающих Коран[10].
Рыбачьи лодки на песке и развешенные для просушки сети вызвали у Альфреда лангустовый комплекс. В маленькой деревушке, около чайной, мы спросили об этом лакомстве. Для этого нам пришлось нарисовать лангуста на песке. Рыбаки покачали головами: уже два дня они не выходят на лов! Запрещено!
Надувшись, Альфред сел в машину и взялся за газету. Если нет лангустов, ему и все Марокко ни к чему!
Чтобы примирить его с окружающим миром, мы решили тряхнуть мошной и пообедать как следует. Может, в ресторанах запрет на ловлю лангустов не соблюдается.
Валидия — популярный курорт на берегу вытянутой в длину лагуны, защищенной от океана высоким каменным барьером. Сезон кончился, на пляже было пусто. Ставни пестрых бунгало, карабкавшихся по склону, были заколочены. Только в первом доме на площади еще работал ресторан «Хипокампе» с открытой террасой. Кроме нас в ресторане сидела одна-единственная пара.
В меню значились лишь два блюда: «Дары моря» и «Рыба лагуны». У нас не было выбора. Итак:
— Пожалуйста! Три раза дары моря и рыбу лагуны.
Обед оказался утомительным.
Сначала хозяйка принесла огромное серебряное блюдо. На груде водорослей лежали искусно украшенные ломтиками лимона и листьями салата дары моря: устрицы, моллюски, морские ежи, крабы… Мы беспомощно смотрели на эту разукрашенную гору водорослей. С чего начать? Морские ежи твердые и колючие! Господин за соседним столиком, голландец, хорошо говорил по-немецки. Сжалившись над нами, он пояснил:
— У морских ежей можно есть только крохотные красные гребешки внутри. Вытащите их ложкой оттуда!
Мы извлекли наружу гребешки, вскрыли раковины, проглотили несколько устриц и почувствовали, что наш аппетит только возрос: съедобных частей было раз в сто меньше, чем отходов. Второе блюдо представляло собой два закрытых глиняных горшка: в одном — моллюски, тушенные с салом, в другом — моллюски, варенные с чесноком. Мы вскрыли раковины, выскребли содержимое. Затем нам подали большую рыбу (из лагуны), сантиметров сорока в длину, похожую на карпа, хорошо поджаренную, с золотистой корочкой, и жареный картофель. Нежное мясо рыбы прямо таяло во рту. На десерт был сыр.
При виде пирожных и торта мы сдались. Не хватило емкостей!
— Если нам подадут еще вместо компота жареных морских блох! — пропыхтел Дитер.
Мы все апатично обмякли в креслах, будучи не в силах двигаться. Да, аристократический образ жизни имеет свои теневые стороны!
УСТРИЧНАЯ БАНКА
Что делают с устрицами — ловят, удят, собирают, разводят? Наши познания об этом аристократическом лакомстве очень поверхностны.
10
Марабут — не столько знаток Корана, сколько своего рода местный святой, на которого якобы снизошла барака, т. е. божья благодать, благословение. В средние века и даже совсем недавно марабуты были очень влиятельны во всей Северной Африке и возглавляли особые дервишские братства. Члены этих братств — хваны (т. е. братья) — в старину тоже назывались марабутами. Культ марабутов до настоящего времени очень распространен от Марокко до Ливии, а их мавзолеи — куббы — и сейчас еще являются объектом поклонения наиболее фанатично настроенной части верующих.