Священный Фес.
Один из двадцати входов в мечеть Царауин
Эту картину мы смогли наблюдать только несколько секунд: появившийся сторож гневно закричал, чтобы мы проходили быстрее.
Марокканские мусульмане принадлежат к маликитскому толку суннитского ислама, который особенно строго соблюдает все обряды и ритуалы и закрывает свои религиозные учреждения от инаковерующих.
В других странах Арабского Востока чужестранцы могут, сняв обувь и проявив должное уважение к восточным обычаям, войти в мечеть. В Марокко даже взгляд, брошенный через ворота, считается святотатством[22].
Карауин в Фесе — самая большая мечеть Северной Африки и одновременно университет. Он основан в 859 году, следовательно, является самым древним университетом мира. Веками был он центром арабской науки, литературы, философии, права и искусства. Университет гордился самой большой библиотекой классических рукописей, благодаря которой Запад познакомился со многими произведениями древности. Здесь преподавали видные ученые — Ибн Халдун, Лев Африканский, Маймонид[23]…
И сейчас еще Карауин — одно из самых священных мест ислама после Мекки, Медины, Иерусалима и Кайруана. Карауин — «хорм», то есть священный, неприкосновенный. Любой человек, даже совершивший тяжкое преступление, может найти здесь убежище. В стенах Карауина он не подвержен земному правосудию.
Этот закон нарушался только два раза: в 1937 году французский генерал Ногес приказал своим войскам занять медину Феса. В пятницу, во время моления, окружили Карауин, и все молящиеся были арестованы. А в 1954 году в Карауин бежали сорок улемов, избравших под нажимом генерального резидента «теневого» султана бен Арафа, а затем публично отказавшихся от своего решения. Разгневанный бен Арафа приказал своей лейб-гвардии переступить порог святыни и схватить сорок улемов. Это злодеяние марокканский народ ему никогда не простит.
Наряду с университетом Карауина в Фесе много медресе — религиозных школ. В одну из них, притулившуюся близ моста, мы вошли. Нас не прогнали. Патио — внутренний дворик медресе — обнесен двухэтажными деревянными галереями, откуда ведут двери в кельи. У фонтана, посреди патио, несколько учеников, изучающих Коран, стирали свои джеллябы. Рубашки и штаны уже прозаически висели между арками романтических галерей.
Завидев нас, прыщеватый юноша перестал стирать и робко приблизился. Мы приветствовали его вежливым «Ассалям алейкум» и поинтересовались, сколько он проучится в медресе.
— Тридцать лет!
— И какую вы приобретете профессию?
— Имама, муфтия или кади.
Иными словами, муллы в мечети, правоведа[24] или судьи.
Ученики, изучающие Коран, строго соблюдают безбрачие. Живут они в нищенских условиях. Обстановка их комнат состоит из соломенного матраца и книжной полки, а домашняя утварь — из кружки, лампы и спиртовки. Обслуживают они себя сами. Пять раз в день они совершают молитву, а в остальное время изучают Коран, шариат, то есть изложение и комментарий исламских законов, и книгу хадисов — преданий, рассказывающих о делах, мыслях и высказываниях пророка Магомета.
На холмах, окружающих Фес, мы встретили многих учеников медресе. Уткнувшись носом в книгу, они бродили по прекрасной местности, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Два взгляда в книгу и ни одного в жизнь… Может ли таким путем воспитываться интеллигенция, способная занять руководящие посты в Марокко — стране, которая становится все более современной?
ПОТОМОК АВИЦЕННЫ
— Привет! Вы уже влюбились в наш Фес?
Мы не заметили, как доктор Ибрагим подошел. Смеясь, он сел и показал на панораму перед нами:
— Вот он — духовный центр Марокко… Вы его обнаружили?
Мне показалось, что в словах доктора звучала ирония. Уголки его глаз подозрительно дрожали.
— Мы нашли только центр духовенства, — ответил я.
— Ну да. Марокко — теократическое государство.
— Куда посылает знать Марокко своих самых умных сынов? В Карауин?
— Нет. В новый университет в Рабате, в Алжир или в Европу. Его величество кончил Сорбонну, его сестра тоже. В медресе учатся главным образом дети бедных крестьян, желающих избавиться от лишнего едока.
— Какие предметы изучают теперь в Карауине?
— Арабскую грамматику, право, теологию… Раньше здесь преобладали естественные науки, медицина, математика и астрономия.
Доктор Ибрагим едва заметно вздохнул.
— Упадок наших учебных и исследовательских институтов, начавшийся в конце четырнадцатого века, явился следствием угрозы стране со стороны португальцев, испанцев и, наконец, англичан. Марокко изолировалось от внешнего мира. В результате в университетах свободный обмен мнениями постепенно вытеснялся религиозной нетерпимостью и догматизмом, которые во все времена были смертельными врагами научного прогресса… Создав угрозу Марокко, европейские страны, сами того не желая, закрыли источник, из которого веками черпали знания их врачи, астрономы, математики…
Доктор Ибрагим торопливо отхлебнул кофе. Видно, он коснулся темы, о которой не мог говорить спокойно.
— Не знаю, как обстоит дело у вас, но, когда я учился во Франции и Западной Германии, я все время ощущал: нам, арабам, оказывают милость, разрешая слегка приобщиться к западной науке. Никто и не вспоминал о том, что некогда подарили Западу наши предки! Что знают европейцы об истории арабов? Они учили в школе, что в битве при Пуатье Карл Мартелл спас христианский Запад от кровожадных орд мавров[25], но кто расскажет им, что мавры были проводниками арабской науки, тогда самой передовой в мире?
Посуда на нашем столике дрожала при каждом слове доктора — он подкреплял теперь свою речь короткими ударами руки.
— Чем была бы современная медицина без Али бен аль-Лббаса, Ибн Рушда или Авиценны, которого мы зовем Ибн Сина[26]? «Канон» универсального гения Ибн Сины столетиями был настольной книгой всех врачей Европы. Я мог бы привести такие же примеры из астрономии, химии, математики. В истории развития этих наук великие арабы занимают почетные места, хотя не было недостатка в попытках замолчать или вовсе исказить их значение.
Воспользовавшись паузой, я возразил:
— Влияние арабов не совсем замалчивали, по крайней мере в литературе. Вы знаете эти строки? «Восхитительный Восток к Средиземью устремился; в Кальдероне тот знаток, кто в Гафизе[27] искусился…»
Доктор улыбнулся:
— Один ноль в вашу пользу. Знаю: Гёте «Западновосточный диван»… Простите, если я немного увлекся ролью панарабского фанатика. Кстати, «Диван»… Разрешите еще один экскурс в прошлое? Спасибо. Даже в лексике многих языков и в специальной терминологии можно проследить влияние арабов. В математике, например, слова «алгебра» и «цифра» — арабского происхождения; в астрономии слова: «азимут», «зенит», названия многих звезд — Вега, Денеб, Альтаир. Стоит вам у себя дома переступить порог аптеки — и вы увидите ряд названий, заимствованных из арабского языка: гипс, сода, лак, натрон, альдегид, бензин, наконец, арак[28] и алкоголь! А какая домашняя хозяйка знает, откуда происходят слова: «абрикос», «сироп», «шпинат», «мускат», «артишок», «графин»? Я мог бы продолжить этот список, но и этого достаточно.
23
Абдаррахман Абу Зейд ибн Халдун (1332–1406) выдающийся арабский историк и философ, занимавший высокие государственные должности в различных султанатах Северной Африки и Гранадском эмирате (в арабской Андалусии), а последние 20 лет жизни- в Каире. Автор большого труда («Китаб аль-ибар») по истории арабов, берберов и соседних народов.
Лев Африканский (настоящее имя — Хасан ибн Мухаммед аль-Ваззан, примерные даты жизни 1495–1550) — знаменитый средневековый ученый и путешественник, исследователь Африки и Азии, автор «Описания Африки», переведенного им самим с арабского на итальянский (во время жизни в качестве пленника при дворе папы римского Льва X).
Маймонид [Моисей бен Маймун бен Иосиф (1135–1204)] — крупный средневековый философ, врач, теолог и юрист. В 1448–1465 гг. жил в Фесе, где изучал медицину. В дальнейшем был личным врачом знаменитого египетского султана Салах ад-Дина (Саладина). Большинство сочинений Маймонида написано по-арабски.
24
Муфтий не только правовед, но и духовный авторитет, решения которого обязательны для верующих.
25
Карл Мартелл (688–741) — майордом (фактический правитель) Франции и основатель династии Каролингов. В знаменитой битве при Пуатье в 732 г. разбил арабов, к тому времени уже овладевших Пиренейским — полуостровом и югом Франции. Считается, что битва при Пуатье остановила продвижение арабов в Европу.
26
Абу-ль-Валид Мухаммед ибн Ахмед ибн Рушд (1126–1198), известный в Европе под именем Аверроэс, — знаменитый арабский философ, врач и правовед, живший в Андалусии (Севилье и Кордове), принадлежавшей тогда арабам, и в Марокко. Последователь Аристотеля и создатель собственного учения о вечности и материальности мира, бесконечности его во времени, возможности несовпадения научной истины с догмой религии. За свободомыслие подвергался преследованиям клерикалов и властей.
Авиценна — латинизированная форма имени Ибн Сины Абу Али Хасана ибн Ахмеда (980 —1037), великого ученого и поэта средневековья, сыгравшего важную роль в развитии медицины, естествознания и философии. Его классический «Канон врачебной науки» в течение многих веков оказывал влияние на развитие европейской медицины. — В философии был материалистом и последователем Аристотеля. Несмотря на то что по происхождению Ибн Сина был таджиком (он родился в Бухаре) и жил в Хорезме и Иране, арабы считают его также виднейшим — представителем арабской культуры, так как все значительные произведения Ибн Сины написаны на арабском языке, бывшем в то время своеобразной «латынью Востока».
27
Гафиз (правильнее Хафиз) — псевдоним Шамседдина Мохаммеда (1300–1389), великого персидского поэта, хорошо знавшего арабскую культуру и завоевавшего еще при жизни огромную популярность как на родине, так и за ее пределами.