Я сидел в машине и писал… рождественские поздравления! В окно я видел, как мимо проплывали песчаные дюны, видел стада верблюдов, причудливые скалы, а между ними кое-где карликовые оазисы из трех-четырех пальм. Затем дорога начала постепенно подниматься в гору, и, как бы под влиянием моих рождественских мыслей, с каждым километром становилось все холоднее.
Глубокие ущелья, густые леса пиний и дубов, горы высотой до двух тысяч метров — таков массив Аурес на востоке Алжира. На отвесных склонах лепятся деревни, центр которых образуют гелаа[42] — похожие на крепости зернохранилища. Пробраться к ним можно только по узким ступенькам, выбитым в скалах, или по веревочным лестницам.
Этот район с его неприступными деревнями-крепостями много веков был недосягаем для иноземных завоевателей. Гордые (берберы Ауреса выстояли против нашествий вандалов, византийцев, турок и долгое время оказывали сопротивление войскам французских колонизаторов. В этих горах, история которых богата освободительными войнами, в ноябре 1954 года началась героическая (борьба алжирцев за независимость. С тех пор Аурес считается колыбелью алжирской свободы.
Когда мы достигли Батны — главного города Ауреса, было уже темно и очень холодно. Термометр показывал два градуса выше нуля. Четыре часа назад в Сахаре мы изнывали от тридцативосьмиградусной жары.
В Батне мы встретили группу механиков из Карл-Маркс-Штадта, работавших на строительстве текстильного комбината. Обрадованные встречей, они пригласили нас на ужин и дали возможность смыть с себя пыль пустыни под горячим душем. На следующее утро они показали нам стройку и помещения, где обучали своих алжирских коллег управлять текстильными машинами.
Осмотр стройки был не единственной и не главной целью нашей остановки в Батне. Нам хотелось отыскать места, откуда в 1954 году началась борьба за независимость. Но кто мог их показать? Можно ли было рассчитывать встретить в горах бывших партизан? Нам помог случай. Один механик рассказал, что несколько дней назад в городе с ним заговорил по-немецки алжирец, который потерял во время боев в Ауресе ногу, а затем долго жил в ГДР. Вот был бы идеальный гид!
Но как его найти? Мы навели справки в городском управлении и в штабе армии. И тут и там с первого слова поняли, о ком идет речь, назвали даже имя этого человека: Ахмед Ябка, но адреса его никто не знал. «Через три дня он выступит перед новобранцами в армейском клубе. Если вы подождете…»
Наконец мы с механиком нашли улицу, где он встретил Ахмеда. Справились у лавочника и в автомастерской, но только булочница показала нам дом Ахмеда. На стук никто не открыл. После повторного сильного стука за закрытой дверью раздался женский голос, сообщивший, что мужа нет дома. Мы попросили женщину передать, что в восемь часов вечера будем ждать Ахмеда в отеле, где живут немецкие механики, но вовсе не были уверены, что она нас поняла.
До назначенного часа мы сидели с земляками в вестибюле отеля и играли в скат. Вдруг Альфред вскочил:
— Это он! С ума сойти: герой с моей обложки!
Ахмед Ябка тоже сразу же вспомнил:
— Это было в 1959 году в Эйзенберге. Вы пришли с очень хорошенькой блондинкой.
Вместе с другими тяжелоранеными Ахмед лечился в одном из наших санаториев. Ему сделали протез, пользоваться которым он учился в госпитале для выздоравливающих в Эйзенберге. Ахмед догадался, чего мы от него хотим. Прежде чем мы успели его попросить, он сам сказал:
— А теперь вы хотите посетить места боев в Ауресе? Конечно, я с удовольствием покажу вам все, что знаю… В котором часу мы завтра встретимся?
ПЕРВЫЕ ВЫСТРЕЛЫ
Если бы мы предвидели, как утомительна будет для нашего друга поездка в горы, мы не приняли бы его предложения.
Утро следующего дня было, дождливым, с вершин гор дул ледяной ветер. Через несколько километров мы въехали в густые облака, а четверть часа спустя «дворники» на «Баркасе» заскрипели, счищая хлопья снега. Снежная буря в Африке! Сначала мы храбрились, хорошее настроение не покидало нас, на перевале мы даже затеяли игру в снежки. Но потом дорога, вьющаяся вокруг горы, стала скользкой, машину несколько раз заносило, и мы начали клясть снег.
— Вон там был холм, покрытый лесом… Напалм все сожрал! — объяснял Ахмед.
Но мы видели только стену тумана.
— Деревню там, на склоне, три раза пыталась захватить рота иностранных легионеров. Потом ее уничтожили бомбами…
Мы различали только контуры гор, затянутых пеленой облаков.
Ахмеда погода не обескураживала. Много раз он просил остановиться и выходил из машины, хотя ему было трудно передвигаться по скользкой дороге. Он прошел с нами по развалинам бывшей французской базы снабжения, которую — стремительным ударом захватил со своей ротой, разгромил и взорвал.
— Здесь был склад консервов, а там — ручных гранат… С того дерева я поджигал подрывной заряд.
А потом мы стояли у опушки леса. Под нами расстилалась долина, по ней петляла дорога. Такой пейзаж можно увидеть в Тюрингском Лесу. Только мощная каменная сторожевая башня на противоположном холме напоминала остатки средневековой крепости. Французы окружили весь район сетью подобных — башен, расставив их так, чтобы из каждой была видна соседняя, но и это не остановило операции Армии освобождения. Сегодня эти башни на кручах Ауреса напоминают о тяжелых временах, связанных с большими жертвами.
Ахмед показал палкой на ямы у опушки леса:
— Отсюда 1 ноября 1954 года раздались первые выстрелы. Рота муджахидов — добровольцев из района Ауреса-окопалась в лесу и напала на колонну французских грузовиков. Такие же налеты были совершены одновременно в тридцати других точках Алжира. Кроме того, в казармах и на вокзале в Батне взорвались самодельные бомбы. Выступлению предшествовали массовые собрания в деревнях Ауреса и Кабилии. Ораторы Революционного комитета единства и действия разъясняли смысл решения — начать вооруженную освободительную войну против колониального режима — и проводили голосование. Поднимались все руки. «Мы призываем всех алжирцев независимо от их партийной принадлежности к единству!» — говорили ораторы. На таких собраниях в районе Ауреса в последних числах октября в армию вступили более двух тысяч алжирских добровольцев. О необходимости вооруженной борьбы говорилось и в листовке, распространенной по всему Алжиру 31 октября: «Наша тяжелая борьба окончится только тогда, когда будет достигнута великая цель: Алжир станет независимой демократической республикой».
Ауресское восстание было не выступлением кучки заговорщиков, как твердили французские газеты, а подлинным народным восстанием. Время для него назрело. Угнетение алжирцев колонистами и колониальными учреждениями усилилось настолько, что иного выхода не оставалось. Попытки алжирских руководителей вести переговоры с французским правительством, чтобы найти мирный путь для получения независимости, терпели неудачу, так как большая часть колонистов была ультрареакционной и симпатизировала фашистам.
Мы не ставим (перед собой задачу излагать историю освободительной борьбы в Алжире, но об одном событии все же нельзя не вспомнить — о кровавой расправе 8 и 9 мая 1945 года.
В те дни, как и в Москве, Париже, Вашингтоне, Лондоне, как во всех странах, участвовавших в борьбе против фашизма, жители алжирских городов, счастливые и гордые, праздновали победу. В городе Сетифе — район Константины — пятнадцать тысяч алжирцев направились к памятнику павшим, чтобы возложить венки. Впереди несли флаги стран, участвовавших в борьбе с фашизмом. Среди них было и зелено-белое знамя с красным полумесяцем и звездой — флаг Алжира. Демонстранты полагали, что имеют право на это, ибо триста тысяч алжирских добровольцев боролись против фашистских армий в Тунисе, Италии и Франции. Многие были награждены за доблесть орденами.
В Сетифе демонстрация была организована Ассоциацией друзей Алжирского манифеста. В феврале 1943 года манифест был принят группами националистов, объединившимися вокруг Фархата Аббаса. В нем выдвигалось требование конституции и создания самостоятельного алжирского правительства в рамках федерации с Францией. «Друзья манифеста» верили в мирный путь достижения независимости. 8 мая 1945 года им был преподан жесточайший урок.
42
Гелаа (от арабского «калъа» — «крепость, цитадель») обычно расположена в самой верхней точке горного селения. В средние века служила защитой от врагов. Сейчас это — общественные амбары для хранения зерна, овощей, фруктов.