Как же она, оказывается, истосковалась по его губам, по его рукам, по пылкой исступленной страсти! Ошибки прошлого, сомнения относительно будущего, мелкие проблемы настоящего — все исчезло, растворилось, когда она оказалась в магическом кольце его рук. Милли прижалась, приникла к нему всем телом, лаская руками его широкую сильную спину.
Дез целовал ее со страстью путника, измученного жаждой и наконец-то добравшегося до живительной влаги. Целовал ее губы, щеки, шею, грудь… Слабый голос благоразумия тихо пискнул ей на ухо, что надо бы остановить его, но замолчал, поняв, что его никто не слушает. Дез скользнул рукой под платье, нашел кружевные трусики, а под ними…
Кто-то толкнул их.
— Простите, я ищу телефон, — раздался мужской голос.
— Орвелл, исчезни, — прорычал Дез, и Милли задохнулась. Крис?! О, Боже, если ты есть, дай мне провалиться сквозь землю!
Дез убрал руку из-под платья, но не отпустил Милли.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он Криса. Тот скрестил руки на груди.
— Луиза — подруга невесты, — с достоинством ответил он. — А что вы здесь делаете, кроме того, что целуетесь по углам?
— Мы — друзья жениха, — ответил Дез, а Милли мучительно покраснела.
— Довольно симпатичная вечеринка получилась, правда? Мы подумываем, устроить такую же перед нашей свадьбой. — Крис обращался к Дезу, но при этом с невыносимо самодовольной ухмылкой поглядывал на Милли.
Нашей свадьбой? Милли даже вздрогнула от изумления.
— Ах, вот ты где, — послышался за их спиной приторный голосок Луизы. Она подошла, покачиваясь на трехдюймовых шпильках, и взяла Криса под руку так, чтобы все видели кольцо с бриллиантом.
Крис притянул ее к себе и сказал:
— Я рассказывал Милли о нашей помолвке. Мы с Луизой работаем в одной фирме, знаете ли. — Он улыбнулся своей нареченной. — Когда мы остаемся в офисе наедине, то еле удерживаемся, чтобы не накинуться друг на друга.
Милли старалась побороть приступ истерического хохота. Почему она никогда раньше не замечала, какой он жалкий и ничтожный, этот Крис? С елейной улыбкой она иронично произнесла:
— Поздравляю. Вы изумительно подходите друг другу.
Луиза утащила за собой свою жертву, предварительно пошевелив пальцами, чтобы все еще раз обратили внимание на кольцо.
Дез повернулся к Милли.
— Ты в порядке, дорогая?
— Да, в полном, — вздохнула она. — Только думаю, мне пора возвращаться домой. Завтра с утра снова тренировка…
— Ты уверена, что все хорошо? — встревожено, спросил Дез, заводя мотор, и она молча кивнула.
Когда он затормозил перед ее домом и снова притянул Милли к себе, она подняла к нему лицо, закрыв глаза и приоткрыв губы. Но прежде чем поцеловать, он спросил:
— Можешь ответить мне на один вопрос?
— Постараюсь. — Она еще не была готова открыть перед ним свою душу.
— Когда ты сегодня увидела Криса с Луизой, тебе было больно?
— Нет, — без колебания покачала головой Милли.
— Тогда почему ты так расстроилась? Почему захотела сразу уйти? — Дез нежно провел пальцами по ее щеке, словно пытаясь стереть с лица огорчение и грусть.
Милли молчала, борясь с неожиданно вышедшими из-под контроля эмоциями, пытаясь разобраться в них, разложить по полочкам и объяснить все самой себе.
— Я разозлилась, Дез, ужасно разозлилась на себя. Как я могла позволять такому ничтожеству манипулировать собой, решать, что мне делать, а что — нет! Мне трудно даже поверить, что я совершила такую глупость.
Он медленно погладил ее шею движением утешающим, несущим облегчение и соблазняющее зовущим.
— Мы всегда склонны судить себя строже, чем окружающих. Что бы ты ни думала о себе, Милли, что бы тебе ни говорили Крис или мать, в тебе есть сила и страсть. Сила желать и страсть осуществить желание. Это — редчайший дар.
Удивительно, как простые теплые слова и нежные прикосновения лечат, утишают едкую боль разочарования. Милли так долго боялась позволить себе отдаться своему желанию, боялась поверить, что та волшебная ночь с этим мужчиной может растянуться на всю жизнь…
Но сейчас руки Деза были совершенно реальны и держали ее крепко, охраняя от невзгод окружающего мира. Его губы нашли ее, и они слились в страстном поцелуе. Дез обвел пальцами контур ее лица, пощекотал маленькое, но удивительно чувствительное ушко, погладил шею, повел рукой ниже, к такой желанной груди. Напрягшиеся соски уже томились ожиданием этого прикосновения.