С пяти метров камнем величиной с кулак можно убить. Убивать я не хотел. Если поломал пару ребер — их проблемы.
— Идем, Лягушонок.
Два парня корчились на земле, но главарь попытался подняться. Пришлось успокоить его ботинком в челюсть.
У колодца я задержался и вымыл Лиану. Сначала окатил двумя ведрами ледяной воды, потом растер мочалкой из травы. Потом пришлось рукой смывать зеленый сок травы. Лиана посинела, покрылась гусиной кожей и стучала зубами. Я накинул ей на плечи свою куртку, застегнул молнию. Деревенские начали собираться кучками и молча смотрели на нас.
— Показывай дорогу.
— Куда?
— К своему хутору, куда еще?
— Я не знаю. Я заблудилась…
Выругался про себя матом, сориентировался по компасу и повел ее туда, где по моим представлениям мог находиться технохутор. У окраины леса оглянулся. Два десятка мужиков с лопатами и кольями в руках стояли у последнего дома и провожали нас угрюмыми взглядами. Я помахал им рукой. Скупым, небрежным движением.
— Я больше не могу, — взмолилась Лиана.
— Хорошо, — я сбросил рюкзак, расправил изодранную палатку и с сожалением взглянул на мутантку. Иголку держать ей нечем. Дрова для костра собрать не может. Балласт.
Лиана покраснела под моим взглядом и начала извиваться всем телом, пытаясь выскользнуть из моей куртки. Как ни странно, ей это удалось.
— Прощай.
— Сидеть! — рявкнул я. И подумал, не привязать ли ее за шею к дереву. Лиана стрельнула в меня взглядом, оглянулась на лес, но села, как только я подумал о станнере. Я вновь надел на нее куртку. И занялся костром. Холодало. Уже при свете костра сшивал вместе лоскутки, которые были палаткой. По мере того, как темнело, стежки становились все крупнее и крупнее. Устанавливал палатку практически на ощупь. Не рассчитал время. Нужно было раньше остановиться. Теперь есть придется в полной темноте.
Достал из рюкзака кусок копченого мяса, разрезал пополам. Подумал — и Лианину порцию порезал на кусочки размером с конфетку. Она послушно открывала рот, я давал ей кусочек и вгрызался зубами в свою порцайку. Лиана морщилась и долго-долго пережевывала жесткое, жилистое мясо. Затем я напоил ее из фляжки и напился сам. Костер прогорел. Только угли чуть светились.
— Иди, сбегай в кустики.
Лиана недоуменно посмотрела на меня. Я невольно представил процесс.
— Поняла! — воскликнула девушка и растворилась в темноте.
Потом я подтер ей задницу, загнал в палатку и упаковал в спальный мешок. Улегся рядом и накрылся плащом. Холодно и жестко. Второго спального комплекта не взял — сам лопух. А рядом лежит теплая, мягкая девушка. Стоит расстегнуть в спальнике пару молний, и он станет двухместным. Я перекатился и прижался боком к Лиане.
— Я тебя боюсь, — прошептала она.
— Если я тебя оттрахаю, перестанешь бояться? Спи.
Утро. Дождь. Низкие тучи, свинцовое небо.
— … У тебя душа как пепел! Там ничего не осталось!
У меня душа как пепел… Все так. Но откуда эта сопля знает? Девочка-дерьмовочка. Слишком много знает. Десятки мелочей накопились за два дня. Сперва я думал, что из нас получилась бы отличная, сработанная команда, будь у нее руки. Потом забыл. Дорога отвлекла.
— Я не хочу с тобой идти. У тебя мысли черные. Отпусти меня, я в деревню вернусь. Пусть катают меня каждую ночь, но они живые люди! А ты!..
Извилины щелкнули и заняли новое положение. Я резко схватил ее за волосы и притянул к себе. Лиана вскрикнула.
— Откуда ты знаешь мои мысли? Ты телепатка? Говори!
— Пусти! Пусти меня!!! — и совсем тихо: — Да, я телепатка.
— Ты одна, или все мунты.
— Все! Услышал?! Доволен?! Что теперь с нами сделаешь? Убьешь всех?
— Прекрати истерику.
Не помогло. Пришлось влепить пару звонких пощечин.
— Не говори, пожалуйста, дегам, — хныкала теперь Лиана. — Телепатов никто не любит. Их все ненавидят. Я — дура. Ты узнал, теперь многие узнают. Егерей слушать перестанут. Дело погибнет… Все из-за меня…
Я протянул руку и погладил ее по волосам.
— Перестань хныкать. Телепатия — это ваши проблемы. Меня они не касаются.
Потом я вспомнил Веду.
— Почему Веда меня ненавидит?
— Не смей о ней плохо думать! — взвилась Лиана. — Она… Ты не знаешь, какая она! Мужественная, надежная. Ее слово — дело! Она никогда не отступит.
— Я тебя что спросил?
Лиана притихла и шмыгнула носом.
— Ты кто? Звездная Элита. Эскадроны Жизни. Вам все лучшее отдали. А мы? Наших предков погрузили в транспорт — и сюда. Волна, не волна — никого не колышет. Живите как знаете! А потом — мутация. Думаешь, приятно быть отбросом эволюции? Нас с каждым годом все меньше. Мы должны успеть генофонд выправить, пока все не вымрем. А конец один — выправим, не выправим, четыре-пять поколений — и нас нет. Дикость наступит, варварство. Об этом невозможно не думать. И тут ты появляешься. Сильный, уверенный. Все наши проблемы для тебя — пустяк, раз плюнуть. Вот хоть дегов вспомни…
— Кого-кого?
— Деградантов. Ну, деревенских. Которые втроем на тебя хотели напасть. Ты не испугался. Даже не огорчился! Тебе скучно стало. Ты их за людей не считал. Свою женщину вспоминал. Перешагнул через них, словно они камни под ногами — и дальше пошел. И меня человеком не считаешь. Я для тебя механизм. Вроде тех, которые ты на корабле чинил. Вымыть надо, смазать, подтереть, где подтекает. Аккумуляторы заправить. Я вообще не понимаю, зачем ты пошел меня спасать.
— Долг. Веда спасла мою жизнь. Терпеть не могу в долг жить.
— А когда починишь мой хутор, избавишься от долга и пойдешь своей дорогой?
Я тяжело вздохнул.
— Разве от такого долга избавишься? Не ты же меня спасла, а Веда… Вот если ее жизнь спасу… Да муть все это. Не в долге дело. Выдумал я его. Понимаешь, девочка, у человека должна быть цель в жизни. Моя цель умерла там, в космосе. Теперь ищу заменитель. Суррогат. Долг — хороший суррогат смысла жизни, ты не находишь?
— Пепел у тебя в душе. Ничего, кроме пепла.
Я распорол кусок брезента, который заменял мне одеяло, и обвязал Лиане ноги. Хоть она с детства ходила босиком, но в горах нужна обувь. Мы поднимались на самую высокую кучу камней во всей округе.
Перепрыгивая с камня на камень, я лениво перебирал факты. Лиана не скрывала состояние дел. Здесь жили поселенцы первой волны колонизации. Еще до Волны. Из них не осталось никого. Но они хорошо подготовили к жизни планету. Специально подобранные земные биосистемы бысторо вытеснили молодую местную жизнь.
Вторая волна колонизации, она же — последняя волна эмиграции с Земли. Эти ребята поймали отголосок Волны уже здесь. Часть голышом бегает по лесу. И этой частью занимаются егеря. Одним яйца режут, других осеменяют. Другая часть — мунты. Сохранили интеллект, сохранили технические знания. Раздают егерям-яйцерезам ножи и инструкции. Но удержать уровень технической культуры не могут. Обречены, и сами это понимают.
Третья волна колонизации — деги. Деграданты. Те, кто стартовал на огромных транспортах после нас. Лиана говорит, подхватили мутацию еще в космосе. Волну запятнали. И теперь успешно развиваются в направлении к обезьянам. Предкам нашим уважаемым. Ненавидят мунтов и презирают голышей. Хотя скоро сравняются с ними по интеллекту.
Вопрос: Почему практически любая мутация отбрасывает человечество назад? А если и попадается полезная — типа телепатии — то с таким довеском, что лучше б ее и не было.
Вопрос номер два: Где в этой картине мира место для меня?
Оглядываюсь на Лиану. Измоталась девочка. Но держится хорошо. Все они, мунты, держатся хорошо. Гордые. «Ежик — птица гордая. Пока не пнешь, не полетит» — любила повторять Надежда. Она знала тысячи подобных глупостей.