— Но я не занимаюсь кадровой политикой. Насколько мне известно, данный вопрос будет курировать Олег Круглый.
— Вот вы с ним и поговорите.
— Хорошо. Я попробую. О ком идёт речь?
— О начальнике Киевского областного управления СБУ.
(пауза).
— Но он же ставленник Яценко!
— И что?
— Нас не поймут.
— Вас не поймут, если кое-какие материалы лягут на стол прокуратуры. Наше условие, тот человек должен сохранить свой пост.
— А может, лучше….
Разговор прервался.»
После детальной экспертизы выявлено следующее. Голос первого абонента, под маркировкой «незнакомец», сделавшего звонок по сотовому телефону за абонентским номером 8-097-429-37-00 принадлежит руководителю Киевского областного управления СБУ Новокшёнову А.Ф… Голос второго абонента, под маркировкой «Степан Григорьевич», телефонный номер 8-067-317-55-21, принадлежит народному депутату Украины от партии «Незалежна Україна» Тарасюку Степану Григорьевичу.
Капитан Князев,
Киевское областное управление Службы безопасности Украины».
Глава СБУ, Олег Анатольевич Тимощук томился в приёмной Козаченко долго. Часа три с половиной. Тот всё никак не мог найти время для встречи с руководителем спецслужб, хотя сам, лично, попросил о встрече.
Как только Олег Анатольевич вошёл в кабинет, Андрей Николаевич, приподняв голову от бумаг на столе, кивнул в сторону стула, по другую сторону стола.
— Присядь. Дел накопилось столь много, что не успеваю.
— К заседанию Верховного Суда готовитесь? — поинтересовался руководитель СБУ.
— К нему.
— И как общий настрой?
— Выиграем. Теперь точно. Ни одного шанса не дадим врагу. — Козаченко потянулся в кресле и запел, — Чужой земли мы не хотим не пяди, но и своей клочка не отдадим! Ты вот что, Олег, — Андрей Николаевич резко изменил ход беседы. — Не обижайся. Я действительно признателен тебе за то, что ты сдержал слово. Но пойми и меня. Как мои партнёры отнесутся к тому, что я тебя, ставленника Кучерука, оставлю Головой СБУ? К тому же тот скандал в прессе, по поводу моего отравления… Конфликты нам, особенно на начальном этапе, не нужны. А потому, у меня имеется к тебе предложение. Как только я стану президентом, ты, по собственному желанию, пишешь заявление про отставку. А я тебе нахожу приличное место. В довольно крупной, финансовой структуре. Идёт?
— Нет. — Тимощук отрицательно покачал головой. — Не пойдёт. Хотя, с одной частью условия, согласен. Как только ты становишься президентом, я действительно пишу рапорт на увольнение. И всё.
— То есть, как всё? — Козаченко с неподдельным удивлением смотрел на собеседника.
— А вот так, Андрей Николаевич. Помнишь, как мы договаривались в парилке? Про два условия? Я тебе помог. Своё обещание выполнил. Но ты моего первого условия не выполнил. Так что, со вторым будет проще. За свою помощь, Андрей Николаевич, я хочу одного: простого, бытового спокойствия. Хотя мне до пенсии далековато, но, думаю, применение себе и своим силам найду самостоятельно. — Тимощук приподнялся со стула. — Да, и ещё, Андрей Николаевич. Чтобы у тебя не появилось желания в недалёком будущем вновь использовать меня, будь в каком-либо качестве, я оставлю у себя некоторые документы. И записи. Так, на всякий случай.
Козаченко не ожидал подобного окончания беседы.
— И что там за записи? — господи, ещё один шантажист.
— Мелочь. — Тимощук поднялся с места, и достал из кармана кассету. — Хотя, копию одной я тебе подарю. В знак завершения нашего сотрудничества.
Андрей Николаевич протянул руку:
— Что на ней?
— Один из твоих человечков практически сознаётся в участии в твоём отравлении. Ну, а тебе самому решать, что с ним делать. Казнить, как говорят, или помиловать.
Тимощук направился к дверям, но возле выхода задержался, обернулся:
— И ещё, Андрей Николаевич. Мой совет. Не вздумай мстить. Месть, она как топор. Может и обратно обухом вернуться.
— Кому? — вскинулся Козаченко, но за Тимощуком уже закрылась дверь.
Сидя в машине Олег Анатольевич прикинул: правильно ли он повёл себя с будущим президентом? Проанализировал все «за» и «против». И с удовлетворением хлопнул ладонью по коже сиденья: правильно. Теперь Козаченко был предупреждён. Если в будущем надумает нацелиться на него, Тимощука, получит в ответ пилюлю, похуже пистолетной. Компромата у генерала хватало. С избытком. И хранил он его, естественно, в таком укромном месте, что и с собаками не найдёшь. Правда, Олег Анатольевич имел и некоторые сомнения. В частности, не давала покоя мысль: а правильно ли он сделал, что сдал Новокшёнова? И снова, ещё раз всё взвесив, ответил себе: нет, и здесь я поступил верно. Генерала снимут с поста главы областного управления. А вот в системе оставят. Снимать Новокшёнова равносильно снятию Тарасюка. На что «банкир» не пойдёт. А ему, Тимощуку, в будущем, в «конторе» будут нужны свои люди. Оригиналом плёнки можно придавить Новокшёнова. Он, за эту плёнку, из шкуры вывернется.
Олег Анатольевич вывернул на проспект и прибавил газу.
Любой долг платежом красен. — пробормотал Тимощук, перестраиваясь в левый ряд. — И вы, Андрей Николаевич, ещё ко мне придёте. Не сейчас. И не завтра. Позже. Значительно позже. Когда мои ставки вырастут в глазах Яценко. А то, что «бык» ещё вернётся «на верх», я не сомневаюсь.
Козаченко проводил взглядом автомобиль руководителя СБУ, после чего резким движением распахнул окно и вдохнул свежий, морозный воздух.
— Ничего. Ничего. — Андрей Николаевич дышал глубоко, с наслаждением. — Я с вами поиграю в демократию! Только не рассчитывайте, что долго. Всем шеи посворачиваю. Уроды! Что надумали? Угрожать! И кому? Мне!
Козаченко отошёл от окна, прошёл через весь кабинет ко вторым дверям, что вели в комнату отдыха. Через минуту рука кандидата в президенты нашла в баре бутылку с мартини. Винт слетел с сосуда, и исчез где-то в углу, под диваном. Дорогой напиток, через горло бутылки устремился в горло лидера оппозиции. Неожиданно дверь приоткрылась, и в образовавшемся проёме проявилась голова брата.
Андрей Николаевич оторвался от сосуда:
— Ты слышал, Серёга? Нет, ты такое слышал, чтобы мне, выигравшему, угрожали проигравшие? Ничего, — бутылка вновь коснулась губ Козаченко. — Мы с ними разберёмся…
— Андрей… — начал, было, говорить Сергей, но старший брат его перебил.
— И всё-таки, мы победили. Всё! Теперь вот где они у меня будут. — Андрей Николаевич показал сжатый кулак. — Первое, что сделаем: сместим с постов всех, кого поставили «папа» с «быком». Только наши люди! Везде! На всех постах! А как посадим повсюду своих, то и политреформу отменим. Найдём причину. Как ты думаешь…
Сергей, явно не слушая брата, подошёл к вплотную к нему, и взял того за руку:
— Андрей, мама умерла.
— «Грач», срочно приезжай. — говорил Синчук. Тревожно. Нервно.
— Куда приезжать?
— В Беличи. Старику плохо. Очень плохо. Сердце.
«Грач» выбежал на проезжую часть, остановил такси.
— В Коцюбинское.
Водитель бросил взгляд на пассажира.
— Двадцать.
— Согласен. Поехали.
— Двадцать «баксов»! — назвал хозяин машины, по его мнению, астрономическую сумму.
— Если доставишь за двадцать минут, дам сорок. А за пятнадцать — пятьдесят.
— А если за десять?
«Грач» посмотрел за окно. Они находились в районе Лукьяновки.
— Не реально.
— А если успею?
«Грач» вынул из кармана мятую сотню долларов.