Тимощука и Синчука снимут с занимаемых должностей. Первого, по собственному желанию, хотя в прессе прозвучит формулировка, как ставленника Даниила Леонидовича. Кстати, тему «Кучерук — враг народа» будут муссировать ещё долго. Но безрезультатно. Тимощук уедет в Польшу, где проведёт год, с небольшим. А после вернётся в Украину, и займётся финансовыми делами одной фирмы, на которую у него имелся некоторый материал. Синчука уволят, как «члена команды донецкого», но с терминологией «по собственному желанию». Станислав Григорьевич устроится на службу в частное охранное агентство. В октябре на него начнутся странные «наезды», за которыми, как просчитал подполковник, будет стоять Петренко. Синчуку придётся обратиться за помощью к Медведеву. Герман Иванович вылетит в Киев, встретится с Богданом Васильевичем, после чего тот прекратит даже мечтать о мщении. Впрочем, с «конторой» Синчук ещё столкнётся. По делу погибшего журналиста.
Прогнозы Тимощука не сбудутся. Новокшёнов останется при своей должности. Именно он «подставит» Синчука под увольнение, тем самым прикрыв себя. Генерал внутренне чувствовал, что подполковник, каким-то образом, был связан со странной гибелью «торговца», однако никаких веских доказательств у него не было. А ощущения, как известно, к протоколу не пришьёшь. Однако, в кресле руководителя областного управления СБУ и он долго не усидит. «Поможет» ему уйти в отставку ни кто иной, как тот же самый Синчук. Впрочем, это другая история.
В этот день, когда самолёт с журналистами поднимался в воздух, подполковник выполнял своё обещание. Старого генерала похоронили на Киевском городском кладбище. Без воинских почестей. Без салютов и оркестра. Через два месяца, на его могиле установят мраморную плиту, на которой будет надпись, под выбитой солдатской звездой: «Честь и долг. И ничего, кроме этого».
Тарас Гнатович Коновалюк станет народным депутатом. В третий раз. Он учтёт все отрицательные моменты предвыборной кампании президента, и партия Яценко, под его руководством, пройдёт в парламент с наибольшим количеством голосов.
Год спустя, после выборов президента, Тарас Гнатович подаст заявление о повторном возбуждении уголовного дела по поводу гибели отца. Расследование ничего не даст. Как впрочем, ничего не даст и расследование покушения на президента.
Андрей Николаевич прослушает плёнку, подаренную Тимощуком. Но выводы сделает свои. Раз отравлением занимался Тарасюк, значит концы следует искать в Штатах. Или в Европе. Скандал и с теми, и с другими ему был не нужен. А потому, дело «спустят на тормозах».
Журналист Молчуненко возвратится в эфир. Но не надолго. Он снова впадёт в немилость со «своей точкой зрения», и потому вынужден будет перепрофилироваться на издательскую деятельность.
Щетинин вернётся в строй.
Медведев будет работать под его руководством ещё два года. Проклов полковнику так и не простит смерти «старика». Очередное звание Медведеву придержат. А вскоре Герман Иванович погибнет в авиакатастрофе. По крайней мере, так сообщат в СМИ.
Лев Николаевич Луговой будет продолжать заниматься любимой работой. В одном провинциальном издательстве. Потихоньку спиваясь. Впрочем, он ещё не один раз перекрестится, что так легко отделался. В отличии от его финансового друга, Всеволода Старовицкого, которого обвинили в утаивании налогов, и крупных хищениях. После полугодичных следственных действий, олигарха определят в места лишения свободы, сроком на пятнадцать лет. С конфискацией всего, почти десятимиллиардного имущества.
Шасси самолёта коснулись бетонного покрытия. Самойлов вздрогнул:
— Мы где?
— В Караганде. — Дмитриев всматривался в здание аэропорта, который они покинули три месяца назад. Вроде, как и короткий срок. И, одновременно столько событий.
Самойлов зевнул:
— Кстати, тоже не плохой вариант.
В Москве стояла на удивление тёплая погода. Журналист, покинув здание аэропорта, сжал в руке шапку. На душе было как-то тяжело, неспокойно.
— Слушай, Вовка. Поехали ко мне. Я один. Посидим, на последок. Потом поедешь домой. Куда торопиться?
— К жене, брат Михаил. И к детям. — Володя протянул руку для прощания. — Соскучился я по ним. А посидеть мы ещё посидим. Обязательно.
— Так может, — Самойлов кивнул в сторону микроавтобуса, с надписью на боку: «Кабельное телевидение «ТВ Москва». — Подбросим до дому?
— Спасибо. — Володя посмотрел на «Опель», стоявший на противоположной стороне автостоянки. — Тут за мной уже приехали. Так что, бывай.
Товарищи обнялись, и Дмитриев направился к иномарке. Самойлов смотрел ему вслед, и чувство досады, с некоторой долей обречённости заполнило его. Вот и всё. Закончен ещё один этап. И кто его знает, может, он больше никогда не будет работать вместе с этим мужиком, к которому привык за последние месяцы.
— Вовка. — Дмитриев остановился перед дверцей авто. Михаил, почесав затылок, продолжил фразу. — Я тут книгу решил написать. Про Майдан. Не поможешь?
Володя открыл заднюю дверцу, забросил сумки и, посмотрев на друга, согласно кивнул головой:
— Завтра созвонимся.
Самойлов облегчённо выдохнул, и забрался внутрь автобуса.
Володя сел на переднее сиденье и повернулся к водителю.
— Ну, здорово, Герман Иванович.
Медведев в ответ протянул руку:
— И ты будь здоров, «Грач».