— Добре.
Киевлянин усмехнулся:
— И без украинизмов. Иначе всё будет напоминать стёб.
Герман Иванович хлопнул старого сослуживца по плечу:
— Согласен. Ты знаешь, что мы, то есть Москва, стоим на стороне Яценко.
— Вон ты с чем. Только я то здесь при чём?
— Стас, давай без этого, как ты выразился, стёба. Договорились? Да, Москва поставила на Яценко. Так вышло. Но это не значит, будто на него поставили все. В Москве есть и те, кто заинтересован в победе Козаченко.
— В Белом Доме? — брови Синчука в удивлении изогнулись. — Кто? Из оппозиции? С каких это пор наша структура стала поддерживать антиправительственные силы? Или…
— Сейчас сказать не могу. Но поверь, они есть.
— И они тебя прислали? — в голосе подполковника прозвучал ярко выраженный скепсис.
— Повторяю: поездка устроена Щетининым. А вот встреча с тобой, моя личная инициатива. Впрочем, к Козаченко я отношусь негативно. Как и к Яценко.
— Герман, с каких это пор ты стал недооценивать Щетинина? Думаешь, Иванович не мог предположить, что ты захочешь, как выразился, по собственной инициативе, встретиться со мной?
— И да, и нет. — вынужден был сознаться Медведев. — Скорее всего, он предполагает, что с тобой встречаться буду, но только по поводу поддержки Яценко.
— Ловко пляшут ваши девки! — подполковник оглянулся по сторонам. Вроде, ничего примечательного. — Продолжай.
— Тех людей, в Москве, которые заинтересованы в победе оппозиции в Украине волнует вопрос: кто-нибудь из СБУ вёл переговоры с Козаченко, или его людьми?
Новая конфета потерялась во рту подполковника.
— Гера, ты слишком много хочешь.
— Понимаю. Потому к тебе и пришёл.
— «Контора» официально стоит на стороне премьера.
— Это ты хорошо заметил: официально. А неофициально?
— У каждого своя точка зрения.
— Меня интересует твоя. Итак, были переговоры, или нет? Те люди могут рассчитывать на выигрыш?
Синчук тряхнул головой.
— Как будто тебе не известно.
— Известно, Стас. Но меня интересует, до какого уровня они дошли.
Синчук заглянул в пакет. Конфет осталось в половину меньше от купленного:
— Вот же… Придётся снова идти в магазин. — он протянул пакет Медведеву, — Будешь?
Тот отрицательно покачал головой:
— Зубы. Прямо беда. Ничего сладкого есть не могу. Моментально челюсть от боли сводит.
— Зубы — дело серьёзное. — подполковник кивнул на скамейку, — Присядем.
Как только они примостились на деревянной поверхности, Синчук тут же спросил:
— Насколько серьёзна ситуация?
— Очень серьёзна. — Медведев решил приоткрыться. — Незадолго до отравления Козаченко в Мюнхене произошла одна любопытная встреча. Некий Гюнтер Шлоссер принял в своём доме неких Генриха Беддекера и Стивена Хайта.
— Первый, если не ошибаюсь, политик. Второго не знаю. А вот третий мне знаком. ЦРУ.
— Да нет, практически из штата ЦРУ вышел. Готовит кадры для госдепартамента США в институте стратегических исследований. Второй, с кем ты незнаком, Генрих Беддекер, связан с немецким сталелитейным бизнесом.
— И чем любопытна их встреча?
— Они обсуждали ваши выборы. И приняли решение о поддержке Козаченко.
— Нашёл чем удивить. У нас сейчас все контактируют с Западом. Как и у вас.
— Да нет, Стас. В данном случае это не контакт, а прямая продажа родины Западу. С полным отторжением России. Понимаешь? Полным.
— Думай, какими словами бросаешься.
— А мне не нужно думать. — Медведев посмотрел в глаза украинского контрразведчика. — Продают не мою, а твою родину. Как шлюху.
— Замолчи! — голос Синчука прозвучал тихо, но твёрдо.
— Да нет, брат, если я буду молчать, ты будешь молчать, то завтра в твоей стране все будут жить с повязками на глазах, а послезавтра и в моей. Надоело, Стас, глотать то, что нам подсовывают. — Медведев провёл ребром ладони по горлу. — Вот так надоело. Информация проверена. Штаты интересуют базы в Крыму. Ради этого они пообещают Козаченко и его людям всё, что угодно. И за красивыми речами о свободе и независимости спрячутся большие «бабки». А ты, твоя семья, моя родня в Чернигове, да и все они, — Медведев кивнул в сторону прохожих, — станут заложниками внешней политики ваших так называемых демократов. Хватит нам Горбачева. Те люди в Москве, кто поддерживает победу над властью Кучерука, не собираются влиять на внутреннюю и внешнюю политику Украины. Однако, они хотят сохранить и преумножить те связи, которые на данный момент существуют.
— В таком случае, им сам Бог велел всеми силами поддержать Яценко.
— Они поначалу на него и сделали ставку. Но Владимир Николаевич — личность непредсказуемая. Неуправляемая. Его насильственные методы дискуссий с нефтетрейдерами показали всю внутреннюю сущность этого человека. А потому, тем лицам нужны контакты с людьми Козаченко.
— Думаешь, он тот человек, на которого «тем людям» следует делать ставки?
— Я не говорил, что они делают на Козаченко ставку. В наше время ставить на одну, конкретную личность — самоубийство. Но, «те люди» прекрасно отдают себе отчёт: Яценко, если станет президентом, узурпирует власть. А Козаченко, какой — никакой — демократ. А с демократом всегда можно договориться. Или же переубедить. Стас, — Медведев говорил тихо, но чётко и внятно. — нельзя рвать по живому то, что создавалось столетиями. Больно, когда рвут. Неплохо было бы, если бы после, я имею ввиду после выборов, всем было хорошо.
— Всем и хорошо? Такого не бывает.
Медведев опустил глаза. Кажется, встреча не удалась.
Синчук спустя минуту произнёс:
— Сегодня задачи служб безопасности существенно изменились.
— Но не изменилось главное: мы должны защищать своих граждан от любого посягательства на их жизнь, свободу и благосостояние. Независимо от того, есть промеж нас граница, или нет. Я думаю, в поддержке заинтересованы все.
— А Луговой приехал в Киев посмотреть на достопримечательности? — уколол Синчук.
— Ты помогаешь мне с Козаченко, я помогаю с Луговым. Возвращаюсь к началу беседы: не все поддерживают в Москве Яценко.
Синчук прожевал последнюю конфету, глядя, на проезжающие по брусчатке автомобили, и проговорил:
— С Козаченко встречалось всё наше руководство. Результаты переговоров мне не известны. Действительно неизвестны.
— Скажи, Стас, — после некоторой паузы, произнёс Медведев, — как так случилось, что мы вместе служили, дружили, делали одно дело, нередко проливали кровь… Без пафоса, Стас, но так оно и было. И в один момент стали врагами? Хорошо, — тут же отреагировал на косой взгляд собеседника Герман Иванович. — не врагами. Конкурентами. Какая разница… Ответь мне: с каких пор зелень доллара заменила нашу дружбу? Разве ты об этой бумажке думал, когда тащил меня через афганскую границу? Или я думал о ней, вытаскивая тебя из горящей машины?
Подполковник молчал.
Медведев поднялся, одёрнул полу костюма.
— Извини, кажется я ошибся. Судя по всему, заменяет. — полковник протянул руку. — Бывай, Станислав.
Синчук поднялся следом.
— Ты даёшь гарантию, что вся работа будет проведена исключительно в интересах Украины и России? Только без пафоса.
— Да. — Медведев смотрел прямо в глаза собеседника.
— Тогда, так и быть, помогу. Что нужно сделать?
— Первое. Сведи меня с Петренко.
Станислав Григорьевич удивлённо посмотрел на Германа Ивановича:
— Почему именно Петренко? В оппозиции он человек новый, только недавно переметнулся к ним от социалистов.
— Зато его хорошо помнят в Москве. Особенно те люди. Некоторые из них его знают. И помнят о нём. От него они смогут протянуть ниточку ко всему клубку. Сам понимаешь, широкий круг знакомых даёт повод для установления личных интересов.
Пакет от конфет закружился и упал в корзину для мусора.
— Я с ним знаком шапошно. — Синчук усмехнулся. Вспомнилось, как Богдана Васильевича в бесчувственном состоянии его подчинённые беспардонно заталкивали в депутатское авто, на даче Тимощука. — Придётся выходить на личные контакты. Практически, «светиться». Потому, Гера, мне и нужны гарантии.