Диоген довольно наклонил голову, изящно спрыгнул с кресла и вышел в большой зал. Орна вернула в кабуру давно лежавший в ее левой руке парабеллум, поцеловала Максима, и хранители быстро привели себя в порядок в уже привычных походных условиях.
Через пятнадцать минут Максим, не раз вспомнив булгаковского Бегемота с примусом, и Орна, привыкавшая к говорящим в мозг котам, сдали сокровища хлопцам из охраны, которую из-за важности сегодняшней экспертизы возглавлял начальник контрразведки, спокойный отставной подполковник, знающий свое дело. В Переяславе было все в порядке, хранители вышли во двор и сели в свою аккуратную Хонду, холодную, как удав перед завтраком. Умница Диоген в глаза не бросался и расположился на заднем сиденье машины, довольно поглядывая на включенную печку. Максим хотел спросить кота, каким способом он преодолел двести километров от Диканьки до Переяслава, почему-то передумал и не стал предлагать ему пристегнуться.
Уже рассвело, и хранители решили поехать в круглосуточно работавший штаб. Орна вслух попросила сфотографировать кота для отчета, и довольный Диоген тут же принял эффектную позу. Непривыкшая к диканьским штучкам Орна вздрогнула, и вместе с ней вздрогнула тронувшаяся с места Хонда. Убрав смартфон, румынка сосредоточенно вела машину, а Диоген объяснял хранителям, что может разговаривать с ними без слов только в режиме диалога, а мысли читает только обращенные к нему лично.
Через две минуты Хонда остановилась в Косогорском переулке прямо напротив штаба. Спросив у кота, любит ли он молочный геркулес и гречневую кашу с тушенкой, и получив утвердительный ответ, историк с румынкой прошли в столовую штаба, охраняемого в полном соответствии с уставом караульной службы. Наполнив свои тарелки и глубокое блюдечко кашей, хранители сели за столик, и Максим подумал, что должен сегодня обязательно рассказать Богдану о Поляне Молний. Вряд ли в казне Казацкой республики было много денег, а скорее совсем даже наоборот.
Вежливо подождав, пока овсянка Диогена остынет, хранители с аппетитом позавтракали и вышли из столовой палатки. Несмотря на ранний час, сотник с невестой уже были в штабе. Треугольник вел бурную, но неуклюжую информационную войну, пока не зная, что делать с восставшим героем, но долго так продолжаться не могло. Поздоровавшись, Орна повела Олесю в оружейную комнату выбирать пистолет, которым оказался вальтер, а Максим познакомил Богдана с посланцем Солохи. Мистический Сотник, пообщавшись с говорящим котом в мозгу, был сильно впечатлен и не стал скрывать этого. К Солохе решили ехать обычным конвоем на пяти машинах, сразу же после проведения экспертизы Ларца и Сундука. Ожидать сегодня нападения Треугольника не стоило, страна ждала новостей из Переяслава о своем национальном достоянии.
Подождав своих панн из оружейной, хранители вернулись в главный штабной зал, где монахи RTF уже были готовы к трансляции. Богдан Бульба в прямом эфире обратился к Треугольнику с вопросами, на которые вся Украина давно ждала ответы: почему не ведется расследование вчерашней бомбежки Переяслава, как в Самой Верхней Раде с точки зрения закона объясняют действия своих депутатов Гривны и Барыло, которые во главе сорока бандитов без документов, но с оружием преследовали и нападали на хранителей национальных сокровищ с целью их захвата, и куда в конце концов исчезло отправленное с полицейской охраной збаражское золото?
Спросив смотревших прямой эфир миллион зрителей, чем сегодня отличается властный Треугольник от банды, Богдан Бульба заявил, что не признает лишение себя депутатских полномочий государственными шахраями, и призвал всех честных депутатов СВР, которых волнует жизнь и достаток людей, а не собственный карман, присоединиться к нему для подготовки проведения Референдума 14 апреля.
Это было сильное выступление, в котором Сотник был великолепен, как всегда в эфире, и Олеся смотрела на Богдана, как Орна на Максима после дуэли в кабинете Гривны. Богдан Хмельницкий говорил, что бить врага надо не только саблей, но и разумом. Казак Бульба это хорошо знал.
Пора было встречать лучших историков Украины. Их машины одна за одной подъезжали к дому 10 на улице Шевченко, в котором находился Музей казацкой славы. Приехали все те, которых пригласили Максим и Богдан. Московский историк встречал украинских коллег и провожал к полевой кухне, где были поставлены столы для чаепития. В нескольких шагах от него справа была Орна, кобура которой не была видна из-под жакета. Опасность покушения от сопровождающих историков агентов Треугольника была невелика, но она была, и пренебрегать ею мог кто угодно, но только не старший агент ордена Святого Бернара. В небольшой толчее контрразведчики КР вежливо и умело проверяли приехавших, а больше их водителей, на наличие огнестрельного оружия. Максим беседовал с учеными, которые к двенадцати часам дня приехали все как один, включая киевлян, львовян из Арсенала, чигиринцев и переяславцев из музеев исторического, археологии, народной архитектуры, одежды и украинского рушника.