А разве не этого ты ли хотела, Эйприл? Разве не желала остаться в полном одиночестве, хоть и прямо среди множества людей, и собраться с мыслями? Или хотя бы сказать ему всё, что ты думаешь о нём?
И впервые Эд замечает, как блондинка теряется, нервно облизывая губы. Моргает несколько раз, встряхнув волосами. Будто бы сама пытается принять сейчас совершенные ею ранее действия…
И тогда она невольно потирает руки, как делает слишком часто в последнее время. Будто это действие действительно успокаивает её, заставляя вернуться снова на безопасную территорию, не потерять контроль.
— Почему ты растираешь ладони всегда, даже если слишком жарко? — спрашивает дрожащим голосом, в своей фирменной манере хмуря брови. Чуть приоткрывает рот, замечая, как при его словах девочка замирает. Эдмунд тихо дышит, не моргает. Боится услышать ответ.
— Мне холодно, — коротко отвечает, разворачиваясь к нему спиной. Упрекает себя, что вообще пришла сюда. Допустила ошибку, сделала неверный шаг… Но, увы, время нельзя повернуть вспять, поэтому сейчас надо просто притвориться, что ничего не произошло и снова…
— Почему ты стала такой? — кричит Эд ей вслед, отчего девочка подпрыгивает, замирая на месте и внезапно начиная напряженно дышать.
Они привлекают внимание по меньшей мере дюжины людей. Все те замирают, обращая взгляды к парочке. Эйприл же вновь сильнее впивается ногтями в бледную кожу ладоней, произнося:
— Какой? — тихо спрашивает, не оборачиваясь. Снова разжимает и нервно трёт руки, теребя браслет на левом запястье.
Пару секунд Певенси стоит, задумавшись. А что ей ответить? Это были слова, что просто вырвались сами по себе. Крутились на языке так долго, что не сосчитать. Он просто наконец-то понял, что хотел у неё спросить.
— Холодной, — выпаливает первое, что пришло в голову. На смену растерянности приходит разочарование, а затем злость. — Почему ты всё никак не хочешь снова наладить отношения со мной? — вспоминает, как она вроде и сближалась с ним, а затем отталкивала. Странно ощущать себя в одно мгновение и нужным, и… Ненужным? Как это назвать?
Эйприл пускает смешок, оборачиваясь. Поднимает брови, чуть улыбаясь. Снова ведёт себя по-другому, снова надевает маску-усмешку. Смеётся над этими словами Эда, который тем временем сжал руки в кулаки. Еще чуть-чуть и пар из ушей пойдёт.
— С тобой? — нервно смеясь, спрашивает Саммерс. — С тобой, Эдмунд? А они когда-то были нормальными?
— Да, — поспешно, не задумавшись, отвечает Эд. А затем спустя секунду словно понимает, что он сказал.
Эйприл тем временем тихо смеётся, глядя на синюю гладь. Палуба корабля полна, но это словно бы никак не волнует обоих.
— И если ты даже видел какие-либо нормальные отношения между нами, то… — на секунду не находит слов, но затем продолжает. — То где ты был последние два года?
Парень сначала что-то бубнит под нос, а затем выкрикивает:
— А где была ты в это время? — Эйприл хмурится, переводя взгляд лазурно-голубых глаз на Эдмунда. Изучающе смотрит, затем улыбка на её губах меркнет. — Почему ты даже не писала мне последний год? — матросы переглядываются, молчаливый наблюдатель лишь прижимает ладонь к губам.
Нижняя губа девочки начинает дрожать, но, собрав все свои силы в кулак, она сквозь слёзы, что начинают скапливаться в глазах, гневно выдаёт целую тираду, прерываясь лишь на нервные глотки воздуха:
— А где был ты, Эд? Где ты был, когда моя мать умерла, когда всё свободное время я проводила с ней?! — срывается на крик, делая уверенный шаг в сторону Певенси. — Почему ты даже не заметил моего состояния в нашу встречу? Ничего не сказав, ты просто забил!
— Но я же… — Эд начинает возражать, но она снова перебивает:
— Поинтересовался, почему я печальная?! — глотает ртом воздух. — А ты бы рассказал кому-то об этом сразу?! — парень качает головой, соглашаясь.
Секунду девушка стоит, снова глядя в пустоту, а затем продолжает:
— Где был ты, когда мой отец привёл в наш дом какую-то шлюху, которая старше меня максимум лет на десять?! — Эд пораженно хмурит брови. — Где ты был, когда он отправил меня в изолированный интернат, где меня гнобили и до сих пор гнобят? Как будто ты хоть поинтересовался, почему я так редко писала тебе?!
— Но я… — неуверенно сглатывает.
— Застеснялся? Не увидел в этом смысла?! — девочка всё так же бледна, как обычно. Слёзы наполняют глаза, но она терпит. — Я устала, Эд. В последнее время я не вижу другого выхода, кроме как оставить всё это.
— Ты намекаешь на суицид? — испуганным шепотом спрашивает Эд, недоумевая.
Она ничего не отвечает, продолжая шептать:
— Я устала, Эд. Я устала от того, что стала никому не нужна, — шмыргает носом. — Я устала быть тем, кого никто не любит. Я устала быть человеком, которого все презирают и ненавидят. И даже те люди, которые относятся ко мне тепло, всё равно упорно пытаются не обращать внимание на меня.
— Но я… — снова пытается вставить Эд, когда она перебивает:
— Я не могу жить в мире, где все мне когда-то близкие люди презирают меня. Я не хочу жить в мире наедине со своими проблемами, — одинокая слеза скатывается по правой щеке, но она поспешно смахивает её.
— Но ты важна для меня! — выкрикивает Эд, не выдерживая. Эйприл снова пускает смешок:
— Для тебя, Эд? — нервно смеётся, продолжая. — Ты меня вообще слушал? Где ты был всё это время? — закусывает губу, подходя еще ближе, так, что между ними остаётся всего от силы метра два. — Где ты был, Эд, когда мне нужна была помощь? — подходит к нему вплотную, не разрывая зрительного контакта. — Нигде, — шепчет, моргая и шмыргая носом.
Эдмунд молчит, косясь влево. Хлопает ресницами, снова переводя взгляд на девушку перед ним.
Так хочется… Утешить её? Помочь ей? Так хочется успокоить её, крепко прижать к себе, обнимая, и поцеловать в макушку. Чтобы ей стало тепло и легко, как тогда, в первый раз…
Но сейчас не время. Она в ярости.
Или в печали.
— Тебя не было рядом. Я была наедине со своими проблемами, страхами и мыслями, — из глаз наконец хлынули слёзы, которые она не смахивает. Пусть смотрит. Пусть стыдится сам себя.
— И всё это из-за тебя, — указательным пальцем тычет в грудь Эдмунда, а затем медленно, размеренным шагом удаляется с палубы, не оборачиваясь.
— Жирно же накосячил, братец, — из-за одной из бочек выходит Люси, потирая ладонями руки. Остальные лишь разворачиваются, продолжая свои дела, и словно бы делая вид, что только что ничего не видели.
Эд лишь опустошенно смотрит на сестру и подходит к краю.
Что же он наделал? Сколько дров наламал, сам того не зная?
— Эд? — он резко оборачивается, резко рявкая:
— Что, чёрт возьми, Юстас?! — двоюродный брат лишь указывает рукой вправо, куда и поворачивает голову Эдмунд.
А на месте, где ранее стояла Эйприл, теперь уже расстелилась плотная корка льда, как и на поручнях, к которым девушка прикасалась.
***
Эйприл поднимается. Медленно идёт за всеми, взбираясь на гору, и при этом понимая, что в этом совершенно нету смысла.
Тьма не уйдёт.
Тьма останется.
Тьма выиграет.
И Саммерс уже выбрала нужную сторону.
Стол. Огромный стол с едой.
Эйприл уже за пару метров чувствует, какая магия исходит от него. Подходит острожно, водя пальцами по воздуху.
Пока остальные неосторожно подходят прямо к нему, уже протягивая руки к еде, Эйприл лишь хмыкает себе под нос, усмехаясь. Ловко придумано — отравить и погрузить их в вечный сон, прямо как тех стариков.
Все вскрикивают, выхватывают мечи, а она — лишь усмехается и подходит практически вплотную к лордам, разглядывая их замершие во сне лица.
— Лорд Равелиан, — Эйприл внимательно рассматривает приоткрытые глаза мужчины в ветвях. — Лорд Мавраморм, — Каспиан чуть отгибает ветку, разглядывая чьё-то кольцо. — Лорд Аргос.