Крепко поцеловав Лиз в губы, он вновь принялся упаковывать вещи.
— Париж? — переспросила Лиз, не в силах придумать ничего другого.
— Я уже заказал водное такси; надеюсь, на гондоле мы успеем на утренний поезд, если опоздаем, придется делать пересадку в Милане, а это означает четырехчасовое ожидание. Мне не по нутру торчать на вокзалах, ты согласна со мной?
— Да.
Лиз чувствовала, что должна что-то предпринять, но не имела ни малейшего представления, что именно. Единственное, что было в ее силах, подыгрывать ему до прихода врача.
— Прошлой ночью я не сказал тебе, — продолжал Ангес, доставая галстуки из гардероба и укладывая их в чемодан, — что Киприани дал мне рецепт беллинис. Когда приедешь в Камберленд, я его тебе приготовлю с настоящими вирджинскими персиками.
— Это будет замечательно, — Лиз уже слышала внизу торопливые шаги.
— Ангес, — обратилась она, — не знаю, что у меня с головой, какой сейчас год?
Он прекратил складывать вещи, мгновение пристально глядел на Лиз, затем рассмеялся.
— Разумеется, тысяча девятьсот двадцать третий, глупышка.
Дверь в комнату распахнулась, обернувшись, Лиз увидела доктора, медсестру, за спинами которых стояли Жермен, Хэмиш и Джеймс. Она вновь повернулась лицом к Ангесу.
— Проклятие! — в сердцах проговорил он, — я сам позвоню, когда багаж будет готов! На черта тут собрался весь персонал!
Затем Ангес перевел взгляд на Лиз и, словно увидев ее впервые, произнес:
— О, доброе утро, Элизабет.
Он поднял руки к голове, колени у него подогнулись.
Лиз, подскочив, обхватила его руками, доктор, бросившись вперед, помог ей, вдвоем они опустили Ангеса на кровать. Лиз видела, как зрачки его расширились, в горле что-то захрипело, и он перестал двигаться.
Доктор извлек стетоскоп из своего чемодана, склонился над стариком и стал прослушивать сердце, затем выпрямился и произнес:
— Скончался.
Жермен, Джеймс и Хэмиш приблизились к кровати. Жермен взяла деда за руку.
— Что тут происходило? — спросила она Лиз.
— О! — воскликнула Лиз, начиная плакать. — Если бы вы только его видели! Он был великолепен!
К середине дня тело Ангеса Драммонда омыли, облачили в синий костюм, уложили в гроб и отнесли в Дангнесский винный погреб, самое холодное место на острове. Хэмиш, Жермен, Джеймс и Лиз сидели в кабинете Ангеса. Вошел врач и протянул Жермен лист бумаги.
— Свидетельство о смерти, — пояснил он. — Можете хоронить, когда сочтете возможным.
— Спасибо вам, доктор, — сказала Жермен. — И вам спасибо, Дженнифер, — добавила она, обращаясь к медсестре.
Дженнифер шагнула вперед и передала Жермен конверт.
— Мистер Драммонд дал мне его вчера вечером. Он словно знал…
Врач с медсестрой попрощались со всеми за руку и ушли.
Жермен медленно опустилась на большой кожаный диван, открыла конверт и извлекла из него небольшой лист бумаги.
— Здесь написан шифр его личного сейфа, — проговорила она.
— А где же сам сейф? — поинтересовался Хэмиш.
— Я и не знала, что он вообще существует, — сказала Жермен. — Где бы он мог находиться? Джеймс, ты не знаешь?
— Нет, мисс Жермен, — ответил Джеймс.
— Послушай, Джеймс, лучше давай внесем ясность прямо сейчас, — твердо проговорила Жермен. — Перед смертью дед рассказал нам о тебе. Ты его сын, так что я твоя племянница, а Хэмиш твой племянник. В этой семье отныне и впредь ты не должен обращаться к ее членам, добавляя мистер или мисс, договорились?
— Хорошо, Жермен, — ответил Джеймс и едва заметно улыбнулся.
Жермен тоже улыбнулась в ответ и спросила:
— Нужно ли мне называть тебя дядей?
Джеймс громко рассмеялся.
— Нет, Жермен.
— Ну, так как же быть с сейфом? — спросила Жермен.
В разговор вступила Лиз.
— В кино, например, сейфы всегда располагают за картинами.
Все как один повернулись лицом к полотну Тернера, висевшему над диваном. Жермен подняла и сняла картину с крюка. Перед их глазами была большая, цветисто раскрашенная дверь сейфа. Заглянув в бумажку, Жермен набрала шифр и повернула ручку, дверца бесшумно отворилась. Сейф был набит бумагами, на верхней полке Жермен нашла большой запечатанный конверт.
— «Последняя воля и распоряжение», — прочла вслух Жермен. Все сели, за исключением Хэмиша.
— Прошу прощения, — проговорил он, направляясь к выходу из комнаты.