— Когда-то это должно было произойти, — сказала Жермен. — Мне кажется, я предчувствовала.
— А я нет, — заметила Лиз. — Вчера во время перезахоронения останков бабушки Ангеса я виделась с ним. Мне он показался таким же, как обычно, каким был всегда с момента нашего знакомства. Он пригласил меня зайти в столярную мастерскую и показал свой гроб.
— У него уже заготовлен гроб? — спросил Хэмиш.
— Да, там стоит три штуки, — ответила Лиз. — Ангес пояснил, что еще один для Бака Моусеса, которого он хочет схоронить на семейном кладбище.
— А еще один? — с явной тревогой спросил Хэмиш.
— Ангес сказал, что третий приготовлен на всякий случай.
Услышав эти разъяснения, Хэмиш испытал заметное облегчение.
— А ты подумал, он для кого? — спросила Лиз.
— Не знаю, просто поинтересовался.
В комнату вошел врач.
— Ваш дед перенес удар.
— Я это знала, — промолвила Жермен.
— У него развился левосторонний паралич, но, на мой взгляд, сейчас его состояние стабильное; стабильное настолько, насколько оно может быть стабильным у человека его возраста, после только что перенесенного удара, пусть и не слишком сильного.
— И что теперь? — спросил Хэмиш.
— Он отказался ехать в больницу. И я не могу с ним не согласиться. Собственно говоря, мы мало чем можем ему помочь.
— На него это очень похоже, — сказал Хэмиш.
— Лучшее, что сейчас для него можно сделать — это уложить его в постель. Моя медсестра останется с ним на ночь. Регулярную помощь мы организуем с завтрашнего дня. Полагаю, в таком громадном доме найдется место, чтобы разместить на ночь одну-двух медсестер?
— Нет проблем, — ответила Жермен, — я попрошу горничную приготовить комнату.
— Я послал этого цветного парня к вертолету за носилками, — добавил врач. — Если бы вы могли мне помочь…
Несколько минут спустя Ангес Драммонд лежал в собственной кровати, а медсестра, привлекательная брюнетка, сновала по комнате, расставляя оборудование.
— Вы остаетесь? — спросил ее Ангес.
— Если вы не возражаете, — ответила женщина.
— Вовсе нет, — проговорил Ангес, силясь игриво улыбнуться.
Хэмиш, Жермен и Лиз разразились смехом.
— Ты неисправим, — сказала Жермен деду, поправляя одеяло.
— Будь с ним начеку, — обращаясь к медсестре, посоветовала она, — иначе, прежде чем ты сообразишь, в чем дело, он запустит руку тебе под юбку.
— Отныне не спущу с него глаз, — пообещала медсестра.
— Я буду внизу, в холле, — сказала Жермен. — На случай, если вдруг понадоблюсь.
— Не думаю, что в этом есть какая-то необходимость, — сказал врач.
— Но ведь здесь нет телефона, — заметила Жермен.
Сестра извлекла из кармана портативный радиотелефон и включила.
— Работает, — сказала она, поглядывая на аппарат, — скажите мне свой номер.
Вместе с доктором они все трое спустились вниз.
— Я уезжаю, — сказал врач. — Дженнифер отменная медсестра. При необходимости она сможет сделать практически то же, что я сам. Я еще вернусь. О состоянии больного буду справляться у нее, если потребуется — немедленно прилечу.
Хэмиш поблагодарил врача за помощь, и тот направился к вертолету.
Жермен направилась в кабинет Ангеса, подошла к его рабочему столу и принялась просматривать бумаги.
— Что ты ищешь? — спросил ее Хэмиш.
— Его завещание, — ответила Жермен.
— Дед составил завещание?
— Извини, собиралась сегодня сказать тебе об этом. Мне рассказала Лиз, а она лично поставила на нем свою подпись в качестве свидетеля.
Хэмиш присоединился к Жермен.
— Давай, я помогу тебе.
— Кстати, есть еще одна новость, которую я не успела тебе сообщить. У тебя есть дядя.
— Дядя?
— Джеймс Моусес. Не так давно дед самолично признался в этом Лиз.
— Я не особенно удивлен в отношении Джеймса, — сказал Хэмиш. — Удивительно то, что дед рассказал об этом и, надо полагать, отразил в завещании. Не думаю, чтобы меня это сильно беспокоило. А тебя?
Жермен не останавливаясь методично просматривала бумаги.
— Я отвечу тебе, когда прочитаю завещание.
Глава 43
Ли Уильямс посмотрел на часы, стоявшие около кровати. Двадцать минут второго. В доме стояла полная тишина. В темноте слышалось тяжелое дыхание жены, так спала только она: глубоко, без снов, словно в обмороке. В таком состоянии даже звонок телефона не мог ее разбудить.
Уильямс осторожно выбрался из кровати, снял пижаму, взял одежду и тихо прошел в гостиную. Там он оделся — вчерашнее нижнее белье, те же носки. Ему не хотелось, чтобы, гладя белье, жена спросила, чем он занимался в чистой одежде.