Продолжительность жизни сильно увеличилась. И это еще нет возможности поставить чистый эксперимент, "Долгожителей", родившихся сразу после катастрофы еще нет! Им сейчас по пятьдесят, максимум. Правда, статистика осложняется тем, что лишь половина мужчин и женщин получают шанс умереть от старости. Неспокойная жизнь диктует свои условия, а потому насильственный фактор "отбора" стал одним из основных.
— Леш, что за муха нашу блондиночку покусала, а? — Немного озадаченно поинтересовался я.
Терская всегда была резка на язык, но в то же время умна и никаких залетов за "красные линии" не допускала. Отсюда вопрос: что это такое было, если во время нашей последней встречи до начала испытания ничего такого... Хм, не было? Лена вежливо пожелала удачи, хлопнули наши ладони в привычном жесте и мы все отправились спать, зная что утром настанет время приключений и офигительных "историй", которые только смогут придумать нам инструктора в рамках учебно-боевых задач.
— Ходят слухи... — Начал было чуть смущенно Оболенский. — Это только слухи!.. Что экзаменационная комиссия сразу не заметила "заступа" ее танка. Очень уж удачно машина к ним "ромбом" встала.
— И? — Попросил поторопиться я.
Пора было менять форму и совсем скоро торжественные проводы тех, кому не удалось поступить в Академию. Не самое лучшее время для долгих заходов и рассусоливаний.
— Есть мнение, что кто-то... Сообщил комиссии о нарушение условий стрельб. — Закончил приятель.
— И? — Мне до сих пор не было понятно, каким образом во всей этой истории я.
— Откуда-то появились слухи, что это дело рук бронебойщиков. — Развел руками он, всем своим видом демонстрируя, что в подобные глупости не верит ни на миг, но чего только не наговорят на добрых людей...
— Вот как... — Протянул я.
Бронебойщики и танкисты вечно друг с другом меряются длиной... Ствола и точностью попадания. Никто не спорит, но опускаться до такой подлости и мелочности... Нахрена, если попросту? Это команда подвижного состава стоит чуть особняком. Но "броня" идет на выезд в паре с группами поддержки. Фактически мы как аверс и реверс одной и той же монеты. Если нас вовремя не прикроет крупный калибр — сметут. Да и танки без прикрытия "особой пехоты" долго не живут. В чем смысл?
— У нее был шанс поступить с рекордными баллами. Вполне достойный задел для того, чтобы попасть на "Литеры" пусть и не сразу после выпуска, но... А теперь его буквально вырвали прямо из-под носа. Объяснять нужно, что это для нее значит?
— Понимаю, — вздохнув кивнул я. — То есть, она сорвалась на первого попавшегося ей стрелка.
— Вероятнее всего... — Протянул Алексей, в который раз уж принимая вид растерянный и несколько даже расстроенный.
— Нет! — Перебил его Марат. — Ходят слухи, что именно ты сдал "сто пятый"!
И столько обвинения было в его тоне.
— Но... — Протянула та самая блондиночка с ПТР, что встретилась мне по дороге с полигона. — Мы вообще работали в километре от вас!
Теперь уже слегка растерялся Марат.
— Не знаю, где вы там работали, а слушок ходит! — Набычился он.
"Вот ведь упрямый татарин!", — вздохнул я. Хотя где у нас там чистые национальности-то остались. Все уж за три поколения перемешались как могли!
— Маратик, — кажется, мне снова начинало "рвать башню". — Скажи пожалуйста, за ногу тебя трижды. Когда поступила жалоба?!
Мехвод отступил на шаг, но тут же спохватился и встал как вкопанный, упрямо набычившись.
— Вчера, во время...
— Рожа твоя мазутная, — оборвал я. — У нас что, есть возможность прервать выполнение задания? На Отсеве?!!
Вот теперь он задумался. Мысли зашевелились, скрытые толстой черепной пластиной. ВСЕ замечания, протесты и прочие бумаги подаются только ПОСЛЕ завершения отбора.
Леха, соображавший куда быстрее, сморщился, будто съел кислый лимон. Его выводы из такого простого факта явно не обрадовали.
— Но тогда получается... — Механик-водитель танка с бортовым номером сто пять задумался, уйдя в себя.
— Думай, Маратик, думай! — Добил я. — Тебе голова дана не только затем, чтобы шлемофон носить! И, если у тебя единственная извилина — не вмятина от вашей "шапки"...
Продолжать я не стал. Имеющий уши да услышат, а в них же долбящемуся и объяснять смысла никакого нет.
— Я понял! — Зло буркнул он, и развернувшись, угрюмо пошагал прочь.
— Вопросы ко мне есть?! — Громко спросил я.
На площади возле главного корпуса собралось немало танкистов. А тем, кто уже ушел, слова передадут.
Инициативу взял в свои руки Оболенский, осмотрев своих будущих однокашников.