Допустим, Вера обменялась с ним телефонами, мало ли по какому поводу. Но зачем такая конспирация? У Марины тоже есть телефон матери Эда, но контакт так и называется «мама Эда». Та однажды позвонила ей вечером и спросила, не у Марины ли ее сын. Это был единственный их разговор, но Марина сохранила номер на всякий случай. А что могло заставить Веру звонить парню дочери на рассвете? Если бы случилось что-то еще серьезное для семьи или даже просто ее блажь, она бы набрала дочь. Марина даже допустила, что мать по какой-то причине не смогла до нее дозвониться. Но она же не знала, что Эдуард ночует тут. Как можно звонить ночью почти незнакомому человеку…
Марина точно помнила, когда в первый и, как ей казалось, единственный раз Эдуард встретился с ее матерью. Было это около полугода назад. Марина обустраивала свою новую квартиру и решила съездить к матери за какими-то своими вещами и книгами. В это время позвонил Эд и вызвался ее отвезти. Они вошли в квартиру Веры, Марина представила матери своего парня. Они остались в прихожей, а она пошла в свою бывшую комнату и довольно быстро вернулась с вещами. Они с Эдуардом попрощались с Верой и уехали.
Марина опустилась в кресло рядом со столиком в холле и напряженно размышляла. Что за ерунда творится? Мать могла тогда попросить у Эда его номер и оставить свой? Конечно, могла, она все может. Но зачем? Чтобы контролировать дочь? Чтобы как-то ей вредить? Чтобы выуживать у Эда какую-то информацию о Марине? Да что угодно. Но почему он попытался зашифровать этот контакт? Почему никогда не упоминал, что она ему звонит? И такие совпадения: беда с папой, Эд приехал практически без предупреждения, а мать звонит ему ночью. Спросить у нее прямо сейчас, раз ей не спится, потребовать ответа? Абсолютно бесполезно. Вера способна только солгать. Даже без нужды. Спросить у него? Он может отшутиться, как всегда. Не признается же, что, к примеру, обещал Вере что-то узнавать у Марины и сообщать ей…
Марина вспомнила, как после той единственной встречи втроем Эдуард сказал в машине:
– А вы похожи внешне, хотя вроде совсем разные типажи. Интересно, это она вытравленная добела брюнетка или ты – светлая блондинка, перекрасившая волосы в иссиня-черный цвет? А глаза одинаковые: светло-голубые.
– Обе крашеные, – ответила Марина. – Мы от природы светло-русые. Но мать всю жизнь кидает то в платину, то в золотистый блонд. А я именно поэтому выбрала иссиня-черный еще в школе. Она меня чуть не убила, увидев такой в первый раз.
– Поняла, что ты хочешь быть ее противоположностью?
– Я не хочу, я просто ее противоположность во всем. И в черном цвете мне уютнее и безопаснее на фоне ее фальшивой белокурости.
– У вас проблемные отношения? Извини, это не вопрос. Не стоит развивать. Просто вырвалось. А тебе очень идут черные волосы, как многим женщинам со светлой кожей и голубыми глазами. Это делает тебя яркой и необычной. Но не исключаю того, что ты хорошо бы выглядела и со своими светло-русыми, которые от природы.
Вот и все, что Марина знает о знакомстве Эдуарда с Верой. Она никогда не забывает: где мать, там ложь. Но ей до сих пор даже в голову не приходило, как много тайн может скрывать от нее ее первый и единственный возлюбленный, у которого так хорошо получается роль искреннего и открытого человека.
Часть вторая
Встречи
Малина со сливками
– Денис, – тихо произнесла медсестра Нина совсем рядом, – вы не спите?
– Нет, Нина, конечно, не сплю. Просто смотреть немного больно, да и не на что.
– Это, к сожалению, неизбежное следствие и травмы, и операции. Со временем пройдет. Но консультация офтальмолога обязательно будет. Денис, к вам пришли посетители. Они не настаивают, чтобы их к вам пустили. Просто хотят узнать, как ваше самочувствие. Виктор Петрович сказал, на ваше усмотрение. То есть он разрешает.
– Кто пришел? – напряженно спросил Денис, не открывая глаз.
– Женщина представилась вашей знакомой Анастасией. Она с ребенком. Оба рыжие. – Денис по голосу понял, что Нина улыбается. – Они принесли малину со сливками. Мальчик держит ее в вазочке перед собой. Он сказал, что это очень важно для того, чтобы вы поправились.