– Тебя ведь волнует еще что-то очень конкретное?
– Да, очень. Вера. Какое отношение она имеет ко всему и ко всем? Кроме дурацкой затеи с видеокамерами. Есть что-то еще? Она зачем-то искала прямого контакта с подонком-похитителем. Это не совпадения, не случайности?.. Ты, кажется, встречалась с ней в больнице.
– Да, видела один раз во дворе. Мы уходили, она шла к тебе. Но, Денис, ты хочешь услышать больше, чем я могу увидеть, почувствовать, перевести. Мне есть что сказать. Только в такой критической ситуации это пустяки, наверное. Я вижу ее сейчас. Не знаю, к чему Вера причастна, с кем в сговоре, против кого. Я знаю только одно: с ней все понятно без перевода. У нее нет особого языка. У нее только громкий голос, который кричит о том, что она пытается скрыть. Плохо, небрежно пытается. Но она человек, который не жалеет никого. Кроме себя, конечно. И в ситуации с Мариной трагично то, что Вера не жалеет и Марину… Денис, я не хочу быть безумной вещуньей… Но Вера имеет отношение к исчезновению Марины. Только это. Больше я ничего не вижу и не понимаю во всей истории. Дотерпим до утра, мой дорогой. Мы все узнаем. Но нам всем нужны силы, чтобы вынести то, что узнаем. Но мы заслужили радость и покой. Я позвоню утром. Но не рано, постарайся выспаться. Да, я очень верю Кольцову. Такой забавный киношный ковбой, который умеет и жалеть, и ненавидеть, и страдать. И все это прячет, как плачущий от смеха комик. И ты плачь, если от этого легче. Я точно пошла в ванную реветь. Спокойной ночи.
Часть четвертая
Беспощадная справедливость солнца
Забота матери
Вера проснулась в восемь часов утра. На час раньше, чем ей положено по режиму в ранге высшего закона. Она гордилась собственной физиологией, которая легко и охотно подчинялась диктату мозга. Этой ночью Вера спала так же крепко и спокойно, как обычно. Но мозг, видимо, и во сне не выпускал из центра внимания важное дело, которое Вере необходимо выполнить вовремя.
Но у нее в запасе имелся еще час: можно собраться и морально, и физически. Главное, не растягивать. Все завершить сегодня в самом идеальном варианте. Чтобы не допустить ни вопросов, ни претензий. Вера, не поднимаясь с постели, сделала ряд упражнений для рук, ног и живота. Они особенно полезны с утра. Затем, отдыхая, обдумывала все детали дела, его документальное оформление и собственную позицию на тот самый случай. Он вообще один, этот поганый случай: когда возникнет Денис. А он, конечно, возникнет. Если узнает. А он наверняка узнает. Так вот ее позиция, и ее никто не посмеет оспорить. Даже суд. Денис – отец, который из девятнадцати лет жизни дочери провел с ней рядом от силы год или два. Если считать те минуты и часы по вечерам, когда он вырывал для семьи время. Да и в эти часы в основном торчал в кабинете за компьютером. А она, Вера, мать. Она бросила почти блестящую карьеру модели, не искала другую работу, практически изолировала себя от общества, чтобы заботиться о дочери. Отдавать ей каждую минуту своей жизни. А дочь, к сожалению, унаследовала букет недостатков отца. Только в ее случае самые неприятные качества характера Дениса превратились в диагноз. У Веры на руках скоро будут все заключения, а видео «подвига» Марины уже у нее в компе.
И она сделает все, чтобы дочь смогла адекватно вписаться в ровный ряд других, полезных обществу людей. Рано или поздно. И Вера никаких денег не пожалеет. Вот и вся позиция человека по имени Мать. Эта позиция должна быть понятна не только любому менту, но и каждой казенной табуретке. Денис, конечно, не поймет и не поверит, но это его проблемы. А проблемы у него уже начались.
Вера поднялась, набрала номер:
– Здравствуй, Нина. Ты на работе? Очень рада. Хочется решить наши финансовые расчеты. Ты уже прикинула общую сумму за месяц? Да… Нехилые у тебя запросы. Но торговаться, конечно, не буду. Просто документы должны быть на все. На каждую таблетку и любой компресс. Минутку… Прилетели? Тогда до связи. Ты вечером придешь в бассейн? Я тоже не точно, но будем стараться.
…Марина чувствовала, как в ее голову вливают расплавленный металл, который рвет и сжигает мозг, ломает кости. Так она проснулась. С ужасом посмотрела на нечистое серое одеяло, которым была накрыта, на окна с решетками – к горлу подкатила тяжелая тошнота. Она поднялась, попыталась встать, но колени подкосились, и она упала рядом с железной кроватью на грязный пол. Попыталась кого-то позвать… И они явились! Марина в панике смотрела на их дикие лица, страшные, грубые руки. Они ее схватили, не говорили, а выкрикивали какие-то приказы. Она вырывалась, но ее уже опять чем-то кололи, куда-то тащили… Последнее, что она видела – это веревки, которые привязали к рукам и ногам, чтобы прикрутить их к железным спинкам кровати. Эта комната была вообще без окон, а потом погасла и одинокая лампочка на потолке. Исчезла Марина, взрослая, умная и многое знающая женщина. Исчезла Марина – свободный человек. Осталась Марина – несчастный, запуганный и забитый ребенок, который умеет ждать только боли, бояться нескончаемых унижений…