Второй снимок с камеры во дворе офиса. Никита Степанов, зам Дениса, выходит из здания с плюгавым типом. У типа белое плоское лицо. Это их новый инвестор Петр Петрович Петров. Это и есть Соломон.
И, как убедились следователи, теперь он Петр Петрович Петров по паспорту, который справил себе после отсидки. Да, Соломона удалось посадить по делу о создании и распространении детского порно. Как сказал Земцов: «Не смогли взять его за многолетний «труд», посадили за хобби». Освободили условно-досрочно «по состоянию здоровья». Адвокат – Павел Григорьев. Он же автор исков Веры против Дениса, который якобы силой увез Марину из такой замечательной клиники, какую она выбрала для дочери.
Вот какое днище видит перед собой Денис. И ему кажется, что пропало все. Человечность, профессионализм, ответственность перед будущим. Он не представляет себе, как с таким знанием можно подняться и куда-то шагнуть. И все же он должен уточнить.
Денис набрал номер Никиты Степанова:
– Ты на работе, Никита? Мы не могли бы сейчас встретиться? У меня в отеле. Да, это срочно.
– Хорошо. Знаешь, я не один день собирался с тобой поговорить. Не хватало решимости. Но ты, кажется, уже о чем-то в курсе. Еду.
Никита Степанов
Денис спустился в бар отеля, купил две бутылки водки: надо же как-то сделать возможным в принципе этот разговор. В ожидании стал пересматривать галерею в своем смартфоне. Там много снимков Никиты, его жены Светы, дочери Кати. На фото они вместе с Денисом, иногда с Мариной во дворе своего загородного дома по соседству с домом Кратовых. Жена и дочь Никиты жили там постоянно, а Никита, как и Денис, приезжал довольно редко. Никита обычно после работы оставался в московской квартире. Не имело смысла тратить несколько часов на дорогу к особняку и обратно на работу.
Денис увеличил изображения, пристально рассмотрел лица семейства Степановых. И даже сейчас говорил себе, что это на редкость приятные лица открытых, приветливых и доброжелательных людей. Они – все трое – похожи даже внешне: круглолицые, с одинаковыми карими глазами, в которых только доверчивая радость от общения друг с другом и друзьями. Дениса всегда тянуло к ним, к доброй, спокойной, полностью прозрачной атмосфере идеальной семьи. Какой у него самого никогда не было. Не узнал бы Степановых, считал бы, что такой семьи не бывает.
В дверь постучали, Денис открыл. Посмотрел на товарища: вроде все как всегда, Никита даже попытался улыбнуться. Но нет. Уже не было, как всегда. Теплый свет карих глаз потух, черты лица обострились, а движения такие скованные и неуверенные, как будто Никита ступил в безвоздушное пространство. «Это беда, – понял Денис. – Вероятно, она чудовищная, непереносимая. Она явно причиняет Никите боль… Но может ли она в какой-то степени оправдать столь чудовищные последствия, которые превратили существование других людей в ад? Среди других может оказаться и семья Степанова».
– Как насчет выпить? – спросил Денис. – До того, как начнем говорить.
– Да, это хорошая идея, – согласился Никита. – Мне это пока представляется невероятным – взять и начать говорить. Но выхода у нас нет, Денис. Мне очень жаль, но ты услышишь то, что разобьет твое доверие и разрушит все твои представления о человеке, который столько лет был рядом.
И в этом случае Денис как будто физически выпал из реальности. Сам существовал в тумане, а мозг старательно фиксировал только факты. С ними он и стал разбираться, когда Никита ушел. Только посмотрел в окно, как его самый верный заместитель идет по двору к машине, тяжело переставляя ноги, бессильно опустив плечи и сгорбившись… Горло Дениса сжал спазм острого сочувствия и тоскливого страха… То был страх за них всех. Да, не было ненависти и желания мести. Человек не может знать, как поведет себя в самый тяжкий час. И не другу бросить в него камень. Потому что бывших друзей не бывает.
– Денис, у меня просьба, – сказал в начале разговора Никита. – Запиши то, что я скажу. Мне понятно, что будут следствие, допросы. Не уверен, что смогу такое повторить чужим людям. Но даю согласие на любое использование моей истории.
Денис помнил лишь то, что он нажал кнопку записи. В процессе рассказа Степанова он ощущал ставший привычным стон напряженных нервов и предчувствие их взрыва… Детали того, что он слышал, превращались в яркие и страшные видения. Они затмевали даже суть того, что произошло. Суть преступления, соучастником которого стал друг. Об этом Денис и думал, когда остался один. Не о том, как сделать окончательным разоблачение, не о том, чтобы ускорить его. Не его это задача. Он думал о том, как прикрыть человека перед его близкими, как умудриться сохранить его тайну. Как найти для него возможность вернуться когда-то на солнечную поляну в том дворе, калитку в который открывает безмятежность.