– Да все это фигня, – успокоил Веру адвокат Григорьев, который в этот день заехал подписать какой-то договор. – Обычная казенная практика. Первые подозреваемые всегда самые близкие люди. Но нормальное, неангажированное следствие обязано искать не просто настоящего заказчика, но, главное, миллионы улик, чтобы его обвинить. Ты наследница, и это пока все.
– Марина тоже наследница, но ее никто не допрашивает и не запихивает в список подозреваемых, – возразила Вера.
– Ну, ты, мать, даешь. Как ее допросят, если благодаря твоему выдающемуся уму твоя дочь госпитализирована в тяжелом состоянии после принудительной отправки в клинику, где, скажем аккуратно, окопались некие скрытые садисты. И знаешь, – азартно продолжил Паша, – на месте следователя я бы подумал и о такой версии. Только не обижайся, я в порядке бреда. К примеру, заказали Кратова вы с дочерью, а потом ты решила избавиться и от другой претендентки на наследство и отправила туда, куда отправила… Такая версия может прозвучать и на суде по делу Марины.
– Да ты что такое несешь! – Вера смотрела на Григорьева в потрясении и гневе.
– Я же просил: не впадай. Я продемонстрировал, какими виртуозными и коварными могут быть ходы, когда речь идет о выдвижении обвинения и, на минуточку, вознаграждения от того, кого не обвинят. Просто думай головой и старайся предвидеть все ходы противников. Есть суровая реальность, и есть у тебя такой канат спасения, как я. Разумеется, я смогу разрушить их подозрения, если дело по твоим искам дойдет до суда. Но по твоим искам мы должны добиться рассмотрения не насильственной госпитализации Марины в ту несчастную клинику, которая согласилась тебе помочь. Какой сумасшедший поедет в психушку добровольно. Нам требуется обсуждение и осуждение гораздо более насильственного ее «освобождения» с нарядом полиции, обыском, угрозами персоналу. У нас найдется эксперт – психиатр, который расскажет, возможно ли в принципе восстановить психологический баланс ранимой девушки после таких потрясений. У нас одна безошибочная и единственно верная политика. Ты мать! Ты хотела как лучше для дочери. И ты не в ответе за то, что кое-где кое-кто и кое-как у нас нарушает. Ты не единственная мать, которая пострадала от доверчивости. И еще: не вздумай там заикаться про какие-то болезни дочери и придуманные тобой диагнозы. Так только подведешь себя под обвинение в злонамеренной клевете. Я проверял. Нет у твоей Марины никаких болезней. Но на процессе мы все обозначим просто и понятно. Был у Марины нервный срыв, какие бывают у всех. Но любящая и потому пристрастная мать, конечно, испугалась. А преувеличенное беспокойство матери и есть материнская забота. Вот наш козырь. И да, чудовищное видео Томилина, когда Марина, явно обколотая, якобы нападает на него, но, если присмотреться, она просто пытается вырваться, – это кошмар. Я уничтожил его. Это для вас обоих с Томилиным прямой путь к клетке, в которой вы выслушаете приговор суда по факту похищения человека, насилия и причинения вреда здоровью. Не был бы твой муж сейчас в такой хорошей форме, может, и прокатило бы. Но он не просто в слишком ясном сознании, он активно действует и привлекает специалистов. Так что работаем в рамках возможного.