Владимир Р. Раугул
ПЕРЕВОД
(из воспоминаний поэта-переводчика)
Я начал переводить персидскую поэзию совершенно случайно. Такие дела всегда
начинаются с пол-литра. Собрались мы как-то с моим приятелем, Ассадом. Ну,
если русский с мусульманином встретился, то не выпить нельзя, так как не по-
нашему. Допились до того, что Ассад на персидский перешел. Давай, говорит, на
русский переведи. Только я еще тогда не достаточно выпил, чтобы начать
персидский понимать.
- Вот, - говорит Ассад, - какое стихотворение у Хафеза Ширази есть:
«Нафасэ бодэ собо мошк фешан хуахад шод
Оламэ пир дегар бора джаван хуахад шод
Аргхавон джомэ акике ба саман хухад дод
Гашмэ наргес ба шакоек негарон хуахад шод»
- Это очень красивое стихотворение.
- Красивое-то оно, может быть красивое, - отвечаю я, - но только о чем?
Ассад не отступал и сказал, что он заставит меня все понять и даже перевести
стихотворение на русский.
- Понимаешь, подстрочник нужен, - сопротивлялся я.
- Это как это?
- Ну, так. Значение каждого слова и смысл каждой строки по порядку.
- Ладно, дорогой. Так. Начнем по порядку. Тут в первой сроке говорится, что
пахнет приятно. Это как от того, кто выпьет, водкой приятно пахнет, понимаешь?
Весна пришла, значит, и наливает.
- Не замечал я, что перегар имеет приятный запах.
- Да, нет, приятный запах, вообще, как разливается. Понял? - пояснил Ассад.
- Ничего не понял, - сказал я и пропустил еще стакан.
- Ну, "мошк" - это запах такой приятный, особый. Как бы тебе объяснить. Ну, не
знаю. Как у лося в одном месте.
- У лося?!
- Да. И, видишь, там Аргхавон наливает Саман, а Наргес ждет своего часа.
- Когда ему нальют, что ли? Так, я все понял. А что это за Аргхавон такой, что так
медленно наливает?
- Это цветок такой. Саман - тоже трава.
- Конопля, что ли? А Наргес?
- Не конопля. А Наргес - очень красивый весенний цветок. Понимаешь?
- А по-русски как? Нарцисс, что ли?
- Нет, у вас такие цветы не растут. Как по-русски не знаю.
- Ладно, не важно, - ответил я. – Важно, что ему не налили. Я вполне разделяю
возмущение персидского поэта по этому поводу. Да!
И, еще раз перечитав записанные пояснения, так как выпить больше было нечего,
я решительно перевел:
«Саман и Архгавон бухают на двоих.
И словно от лосей разит уже от них.
Наргес сидит и ждет, что будут наливать,
Закон ведь на троих всегда соображать!»
С тех пор я понял, что у меня дар поэта-переводчика. Воистину, если бы Хафез
Ширази видел этот перевод, то наверняка бы его одобрил. Однако нашлись
некоторые неучи, которые, прикрываясь знанием персидского языка, утверждают,
что стихотворение переводится иначе, и даже предлагают свои бездарные
варианты.
Ничего более пошлого и оскорбительного чем их варианты, для персидской
поэзии придумать нельзя. И хотя каждый поэт-переводчик переводит одно и тоже
стихотворение иначе и на свой вкус, мы с Ассадом, все равно, обязательно
набьем морду этим бездарям.
15 июля 1998