— Это трындец!!!! Маша! Маш! Я выгляжу, как мышь! Как мышь, побитая молью!!! — Галка орет, не отрывая возмущенного взгляда от зеркала. — Что мне делать?
— Может, еще раз помыть голову? — неуверенно предлагаю я. Мое знакомство с окрашиванием волос ограничивается наблюдениями — за мамой, которая красится в каштановый, и вот за Галкой. Свои волосы у меня русые, я никогда их не красила. Весь мой уход — это помыть, дать им высохнуть да раз в несколько месяцев подровнять ножницами концы.
— Это стойкая краска, — стонет Галка… — Ее хрен смоешь! Мне трындец!
— Галь, ну что ты… Ну не переживай…
— Да! Не переживай! Легко сказать! Мы с ним месяц переписывались, он мне в итоге говорит “Хочу тобой полюбоваться, красавица”, а я… как я ему покажусь теперь? Я же как мышь больная!
7
Если честно, мне кажется, что Галка права. Новый цвет волос ей, мягко говоря, не идет. И поскольку волосы короткие, спрятать это почти невозможно. Прядки серо-желтого цвета прямо у лица, ну не в шапке же ей беседовать со своим ненаглядным?
Галка ревет и всхлипывает, я пытаюсь ее утешать, но это бесполезно:
— У него там вокруг такие девицы! Ты бы видела! Все красотки, как на подбор! — она всхлипывает и некрасиво кривит рот. — На их фоне я как эта… Я же ему и понравилась только потому, что я блондинка, понимаешь? В Испании это редкость! И вот теперь вместо блонда у меня вот это…
— А если перенести вашу встречу?
— Он сорвется сразу. Я уже чувствую. Ему надоело просто переписываться, он хочет общаться лично. Говорит, что купит мне билет, чтобы я могла к нему прилететь… — и Галка снова ударяется в слезы.
Через полчаса я пытаюсь сосредоточиться на переводе, который нужно делать срочно. Да, пока издательство задерживает гонорар, но рано или поздно деньги у них будут и они мне заплатят, а срывать сроки никак нельзя: один раз разочаруешь заказчика, и он к тебе больше не обратится. Сдавать перевод мне нужно уже через три дня, но мысли разбегаются, и я толком ничего не могу сделать. Я думаю то о Дикаре, то о новых сапогах, которые куплю на сегодняшний заработок, то о старушке Аглае Константиновне и ее дамских мудростях. “Кто о вас заботится, милочка?” Я сама о себе забочусь, дорогая фрау. И пока в моей жизни нет рук сильнее и надежнее, чем мои собственные.
Галка входит в комнату с мокрым полотенцем в руке и с глухим стоном валится на свою постель.
— Галь, ты как? — спрашиваю я.
— Мне трындец. Я перемыла их еще три раза. Лучше не становится… — Галка тихо всхлипывает, и я бросаю свой перевод, присаживаюсь к ней на постель и тихонько глажу по острым лопаткам, пытаясь ее утешить.
— Галочка, ну не плачь! Ну не плачь, дорогая! Все как-нибудь устроится!
— Ничего не устроится, — она плачет отчаянно, как ребенок. — Все зря. Все кончено. Со мной всегда так… я неудачница!
— Галь, ну ерунду-то не говори, — возмущаюсь я. — Ты студентка, ты учишься, ты молодец…
Рыдания становятся громче, и я понимаю, что сказала, видимо, что-то совсем не то.
— Галь, ну может, я могу как-то помочь?
— А? — Галка переворачивается на постели и я вижу ее залитое слезами лицо. — Да как тут помочь… Ну только если у тебя вдруг каким-то чудом есть деньги на парикмахера…
— А парикмахер с этим справится?
— Ну чисто теоретически, если я завтра с утра метнусь в салон, меня там нормально покрасят. Они умеют… Но это стоит тысяч пять, не меньше, даже на мою длину…
— Пять тысяч?
— Ну да, блонд — это недешево, — Галка мрачнеет, и я решаюсь.
— Я заработала сегодня. Дам тебе денег, иди красься.
— Маша! — Она подпрыгивает на кровати, вцепляется с меня влажными от слез руками и обнимает так крепко, что у меня, кажется, сейчас кости затрещат! — Машка!!! Ну ты человек! Маша!!!! Я тебя обожаю!!!
— Тихо, тихо, не кричи, — я освобождаюсь от Галкиных рук и радуюсь тому, как просветлело ее лицо.
— Я отдам! Отдам! Через пару недель нормально? Мне родители должны прислать…
— Нормально, — говорю я, прикидывая, что даже половины того, что я сегодня заработала, хватит на нормальные сапоги. Не хуже тех, в которых я ходила до сих пор.
— Машка, ты прелесть! — Галка уже гуглит ближайшие салоны красоты, чтобы записаться на завтрашнее утро. В универ она, конечно, не пойдет — созвон с Чеко в ее приоритетах стоит выше любой учебы. Странно, конечно, но это ее жизнь и ее решения.