По аудитории прокатывается разочарованный гул.
— Да, друзья мои. И писать придется от руки.
— Да вы что, кто сейчас вообще пишет от руки? — раздается возмущенный голос из глубины аудитории, и Дикарев поднимает свои хищные глаза в поиске бунтаря.
— Если вас не устраивают условия, вы можете не принимать участия в конкурсе, — говорит он веско, и сразу наступает тишина.
— Так вот, — откашлявшись, продолжает замдекана. — Попрошу вас убрать в сумки все ваши смартфоны, планшеты и ноутбуки. Закрыть сумки на молнии и клапаны и убрать под сиденья. Сейчас мы с Василием раздадим листы бумаги и ручки. Вам нужно пользоваться только этой бумагой и этими ручками. Теперь посмотрите, пожалуйста, на угол своих столов. В каждом верхнем углу вы найдете код из цифры и буквы, это ваш личный код на сегодня. Напишите эти коды на каждом листке своей работы, это очень важно. Чтобы ваша работа не потерялась, не перепуталась, и чтобы проверка тестов была объективной. Все понятно? Если на листках будут написаны фамилия, инициалы или любые другие опознавательные символы, работа будет сразу дисквалифицирована.
Сзади раздается какой-то грохот, и две девицы почти одновременно выходят из аудитории, громко хлопнув дверью. Дикарь смотрит им вслед с ироничной ухмылкой, а замдекана изо всех сил держит лицо, хотя, кажется, она здорово нервничает.
— Итак, я желаю вам удачи. Уверена, что вы сможете справиться с этим непростым, но интересным заданием. Сегодня на работу у вас четыре часа. Можно делать перерывы и по одному выходить ненадолго. Варианты у всех разные, так что списывать не имеет смысла. Поняли, ребята? Всем, кто успешно пройдет во второй тур конкурса, мы пришлем электронные письма.
— Точнее, мы пришлем письма с результатами всем участникам этого тура в четверг. А те, кто прошел дальше, получат приглашение на второй тур, — уточняет Дикарь, и мне становится обидно за замдекана. Она могла бы сама поправиться и дать более точную информацию — но в бизнес-среде вежливость ценят меньше, чем точность. Очень жаль.
Я перевожу телефон в авиарежим, сую его в сумку и запихиваю под ноги. У моего соседа хлопот побольше: ему приходится убирать в рюкзак сначала ноутбук, потом планшет… а телефон он сует в карман штанов типа карго.
— Телефон, пожалуйста, уберите в рюкзак, — Дикарь вырос у нашей парты, и мне приходится отвернуться, чтобы не пялиться прямо на его… участок тела от груди примерно до чуть пониже ремня, в который я буквально упираюсь носом. Назовем это “торс”. От Василия пахнет так же, как тогда в лифте — дикой травой, летом, горячей кожей. И немного дорогой тканью, в которую он одет.
11
Сосед по парте, сопя, исполняет требование, и Дикарь опускает перед нами по несколько листочков с заданием.
— Обратите внимание на ваши коды, — указывает длинный загорелый палец. — У вас 2А, — обращается Дикарев к соседу. — А у вас 2Б. Все понятно?
Я молча киваю. Что тут можно не понять? Он раздает нам ручки и чистые листы, и я решаю углубиться в работу, не отвлекаясь на посторонние факторы. Открываю колпачок ручки, вывожу в верхнем углу листа “2 Б” и сходу начинаю переводить текст первого задания. Это испанский, рассказ о реконструкции станции Аточа-Ренфе, изменение расписания поездов, варианты пересадок… Ничего сложного в плане лексики, главное не перепутать многочисленные цифры и названия населенных пунктов. Интересно, я раньше не знала, что в здании мадридского вокзала есть огромный зимний сад, открывшийся еще в девятнадцатом веке, и что в пруду там плавают маленькие черепашки…
Сосед, который все это время пыхтит и шелестит бумажками, наконец, не выдерживает и тихонько пихает меня под партой:
— Слушай, ты не знаешь, что такое…
— Два а! — резко окликает его Дикарь, и парень мгновенно краснеет, как помидор.
Я смотрю на часы: с первым заданием я справилась за двенадцать минут. Если так пойдет и дальше, наверно, я успею взять и дополнительные языки. В аудитории царит напряжение. Замдекана присела за письменный стол, а Дикарев прохаживается вдоль стены и не сводит глаз со склонившихся голов. Все замашки сурового руководителя у него налицо.
Со вторым заданием приходится повозиться. Мне попался текст о строительстве химического завода в Чили, и от терминологии зарябило в глазах: мазут, бензин, полиэтилен, нитрат натрия и дизельное топливо. Продираясь через технологических описание процессов и бизнес-показателей, я несколько секунд раздумываю, как по-русски будет “хлорид натрия”, и понимаю, что мне нужна небольшая пауза. Закончив с этим текстом, я откладываю ручку, со вздохом откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Стараюсь дышать на четыре счета: четыре на вдох, четыре на выдох — чтобы разгрузить закипающий мозг. Особых причин волноваться нет. Обычно я могу переводить такие тексты, почти не задумываясь — но в условиях конкурса, да еще когда приходится писать ручкой по бумаге… Я чувствую, что кто-то смотрит прямо на меня, и открываю глаза.