У меня внутри что-то обрывается. Хорошее настроение улетучивается вмиг. Навыки презентации! Черт, черт, черт! Да, я знаю языки лучше, чем любой в этой аудитории, включая замдекана. Я перевожу хоть письменно, хоть устно, а с английским и испанским я даже поработала синхронистом. Изучение корейского вообще идет, как по маслу — я учу языки с десяти лет, и умею это делать быстро, а главное, с удовольствием. Но я никогда, никогда в жизни не смогу выйти на какую-нибудь сцену и не то чтобы представить проект — я даже об изучении языков не смогу рассказать! Переводчик — это тихая профессия. Ты общаешься либо с текстом, либо с клиентом, которому помогаешь. На тебя никто не смотрит, ты не человек и не участник беседы, ты просто голос — и меня это полностью устраивает. Я никогда, никогда не смогу вести себя так, как сейчас ведет себя этот Василий Дикарев: уверенно жестикулировать, делать выразительные паузы и эффектно играть низкими частотами голоса, чтобы подчеркнуть важные детали презентации. В данный момент он стоит у стола рядом с замдекана и смотрит на меня в упор. То есть мне кажется, что на меня, хотя на самом деле он, конечно, смотрит на красотку Олю, которая сидит рядом со мной. Не знаю, что у нее с языками, но с такой внешностью и с такой уверенностью в себе она могла бы презентовать международной аудитории хоть стиральный порошок из вонючего мыла, у нее бы покупали. Вот только ей это никогда не придется делать.
Из меня как будто воздух выпустили. Я снова чувствую мокрые стельки и обреченно смотрю на единственные джинсы, которые совершенно не годятся ни для презентаций, ни для приема с шушутажем. Нет никакого смысла ввязываться в этот конкурс, раз мне нечего будет надеть, чтобы поучаствовать в третьем этапе. Лучше наберу побольше переводов и попробую залатать дыры в своем месячном бюджете, который мои однокурсницы тратят за пару дней. Я выхожу из аудитории, уныло шаркая ногами. Ощущения ужасные — как будто пробежала марафон, а на финише оказалось, что финишную ленточку перенесли в сторону и все победы будут отмечать в совсем другом месте.
— Маш, ну, что скажешь? — Галкин голос дрожит от радостного волнения. И правда, птичка птичкой…
— Да ничего, Галь.
— В смысле ничего?! Это же прямо для тебя!
— Галь, ты внимательно слушала? Им нужны навыки презентации. Где я и где эти навыки? И вообще, Оля права, это настоящий цинизм — они ищут спецов среди студентов, чтобы не тратиться на профессиональных переводчиков и актеров озвучки. А от нас требуют бог знает чего!
Галкино лицо вдруг сереет, глаза расширяются, она смотрит за мое плечо и испуганно зажимает рот ладонью. Я оборачиваюсь и вижу циничную ухмылку Василия Дикарева. Его янтарные, как у тигра, глаза смотрят на меня с каким-то жестким блеском. Я замираю, не зная, как выкручиваться из ужасной ситуации. Да, я не собираюсь участвовать в этом дурацком конкурсе. Но оскорблять представителя одной из ведущих компаний — так себе идея, если ты в принципе собираешься когда-то искать хорошую работу…
Дикарев смеривает меня презрительным взглядом, хмыкает и разворачивается, чтобы уйти. Мы с Галкой с облегчением выдыхаем и секунду спустя хором произносим:
— Вот это мужик!
— Вот урод!
Галка смотрит на меня в недоумении: объективно говоря, этот Дикарев, конечно, не урод, а типичный красавчик. А про сцену у кафе соседка ничего не знает.
— Естественно, он и не подумал попрощаться с плебсом, — поясняю я свою мысль.
Мы с Галкой переглядываемся и ползем по коридору в сторону буфета. Пожалуй, сейчас я разорюсь на чашку капучино. Уж слишком нервным выдался день.
Эта тоненькая с глазами-льдинками оказалась еще и самородком. Шесть языков, ну надо же. Если ее приодеть и накрасить, она всех девиц из сегодняшней аудитории заткнет за пояс. Но характер при этом — полная дрянь…
4
Замдекана смотрит на меня с ласковым упреком:
— Машенька, я понимаю, что ты устала, но очень прошу: отнесись к этой возможности серьезно! Этот конкурс может открыть перед тобой двери, которые обычно бывают плотно закрыты!
— Для всех, кроме деток со связями! — замечаю я.
— Тебе всего двадцать лет, а ворчишь ты, как старуха, — замечает она беззлобно, и я вдруг чувствую болезненный укол где-то в районе сердца. А ведь она права! С утра до вечера я только и делаю, что ворчу и хмурюсь… — Вот уже и морщинка наметилась между бровями…