Мама ушла на кухню, а я убрал в стол свои картинки и начал читать "Трех мушкетеров", но дочитал только до места, где д'Артаньян дерется с Рошфором, потому что пришел папа. Я не слышал, как он вошел, и увидел его уже в комнате: он улыбался во весь рот и держал за руль... новенький велосипед! Из-за папиного плеча выглядывала мама и тоже улыбалась.
А тут еще пришел мой старший брат и принес вратарскую форму и мяч, самый что ни на есть настоящий, "олимпийский", даже мама удивилась, и я потом случайно услышал, как она в соседней комнате говорила Мишке и папе, что нельзя меня так баловать и что впредь надо согласовывать свои покупки и если уж покупать дорогую вещь, то одну от всей семьи. Папа с ней сразу согласился, а Мишка сказал, что он теперь сам зарабатывает на жизнь и может подарить родному брату что угодно, тем более на юбилей. И все засмеялись.
В этот день была суббота, и мы не ложились спать долго-долго. Сидели все вместе за столом в большой комнате, пили чай с пирогом, который мама испекла специально для меня. Она очень вкусно готовит, не хуже, чем в столовой.
Когда я, наконец, лег спать, все пришли пожелать мне спокойной ночи, даже Мишка, и когда они ушли, я подумал, что у меня самая замечательная в мире семья, а этот удивительный день - самый счастливый в моей жизни.
3
На другой день я до обеда катался на новом велосипеде, тормоза у него хватали намертво, особенно если нажать сразу на ручной и ножной, - велосипед прямо как вкопанный останавливался. И все ребята с нашего двора, которым я давал прокатиться, очень его хвалили, а Лешка, так тот прямо сказал "стоящая машина", а уж он-то разбирается в технике, будь здоров!
Потом, когда мы договорились сыграть в футбол и я вышел с мячом и в новой форме, все чуть не полопались от зависти. Вообще-то я только мечтаю стать вратарем и на воротах стою так себе, но на этот раз никто не возражал, и я простоял целый тайм. Играть в перчатках было удобно, мяч не выскальзывал и почти не отбивал руки, но все равно я пропустил шесть голов, и Лешка сказал, чтобы я отдал перчатки Сережке Волкову, а сам шел на защиту, потому что проигрываем мы с позорным счетом. Перчатки я отказался отдать, хотя мне их вовсе не жалко было, просто надоело, что этот Лешка вечно командует, как ему нравится. Ну и катись тогда со своими перчатками и мячом, сказал Лешка и нарочно забил мяч в крапиву, чтоб мне труднее было достать.
Я убежал домой, заперся в ванной и пустил душ на всю катушку, чтобы никто не приставал, что случилось, а потом лег в комнате на диван и стал читать книгу. Родители собирались идти в театр, и на меня никто не обращал внимания, потому что мама в таких случаях всегда теряет какую-нибудь заколку или брошку и папа помогает ей искать, а потом уходит на балкон курить и только спрашивает иногда через дверь "ты скоро?", а мама немного сердится и отвечает, что она его дольше ждала.
Потом мама заглянула в комнату и сказала, что они пошли, и велела мне встать с дивана, потому что при чтении лежа портятся глаза. Ладно, сказал я и встал - читать мне все равно расхотелось, я подумал, чем бы таким заняться, и тут вспомнил про переводные картинки.
Я достал из стола всю пачку и увидел на верхнем листе картинку, которую не заметил вчера. Это был вратарь, он брал мяч в красивом падении: ноги выше головы. Мне бы так, подумал я и вырезал картинку ножницами, перевел на отдельный лист альбома, в самую середину, а потом еще подрисовал карандашом футбольное поле и трибуны с кучей народа, все они кричали и размахивали чем попало от радости. Получилось здорово!
4
А потом началась, как говорит Мишка, "очередная трудовая неделя". Я ходил в школу, делал уроки и спать ложился не позже одиннадцати - короче, за три дня ничего интересного не случилось. А в четверг на уроке физкультуры мы играли в футбол, и я снова стоял вратарем, потому что в нашем классе все хотят играть в нападении и только рады, что никого не надо упрашивать торчать на воротах. Так вот, я не пропустил ни одного мяча, и Геннадий Николаевич, наш учитель физкультуры, сказал, что львиная доля заслуг принадлежит мне. Он так и сказал: "львиная" - я ведь в самом деле стоял, как лев - сам не пойму, что такое со мной случилось. После игры он несколько раз ударил мне по воротам, и последние два раза бил по-настоящему, я даже мяч не смог поймать, но все-таки отбил в сторону, а пропустил я только один мяч, он влетел под самую штангу, куда я не смог допрыгнуть, хоть и старался изо всех сил. И тогда Геннадий Николаевич сказал, что на воротах я для своего возраста стою просто здорово и, будь я немного повыше ростом, меня прямо сегодня можно ставить за сборную школы.
После уроков за мной увязались несколько наших ребят и всю дорогу приставали, чтобы я им рассказал, кто научил меня так стоять на воротах. Они-то знали, что раньше из меня вратарь был никакой, и чтобы они отстали, я соврал им, что летом отдыхал на даче со знаменитым футбольным тренером. Я никогда раньше не врал, но надо же было что-то сделать, чтобы они отвязались, я даже сказал им, что тренер назвал меня очень способным и обещал со временем взять в свою команду.